— Вы в своем уме? — спросил он.
— Конечно. Я дам вам всё, что хотите, машину, деньги, что угодно. Спасите её, она умирает.
— Она уже мертва, — ответил доктор, его халат был в пятнах крови. — Мне нужно идти, — и он ушел, оставив её в окружении больных и умирающих людей, среди зловония ужаса и смерти. — Простите, — сказал он и отодвинул её в сторону от каталки, на которой работал последний месяц.
Врач был прав, когда Сюзанна вернулась, Мэри уже умерла.
Сюзанна злилась за свою неспособность держать под контролем царившее вокруг насилие, её угнетала ответственность за себя, ребенка, друзей, когда в воздухе повсюду ощущалась безнадежность. Она продолжала держаться ровно, улыбаться, когда груз проблем вынуждал пасть на колени. Тяжело было нести всё это на себе в одиночку и, хотя, она и осознавала, что её друзья тоже борются за выживание, основная тяжесть легла на её плечи.
Когда остро встал вопрос о еде и воде, все смотрели на неё. Когда она настояла, что нужно избавиться от трупов, Барт, Джинни и Бобби нехотя принялись исполнять указание. Им хотелось отмахнуться от этого занятия, но лениться было смерти подобно, и они должны были это понимать. Недостаточно было просто затащить тела снаружи в дом. Нужно было работать, а кроме них самих работать было некому.
Барт забросил все старые дела и занялся исключительно обороной. Из деревянных щитов, пальмовых листьев и фанеры он соорудил на крыше небольшую крепость и по ночам сидел там. Днем он ходил вокруг дома, без рубашки, в шлепанцах, с винтовкой наперевес, с поясом на бедрах, к которому был прицеплен нож и кобура с пистолетом.
Охрана была нужна, но вместе с едой, водой и надеждой. Барт занимался охраной и только охраной, спихнув остальные обязанности на Сюзанну.
Когда он сообщил ей, что за ними наблюдают, она сочла это паранойей.
— Как минимум, две команды, — сообщил он. — На той стороне канала два наблюдателя, которые по разным дням сидят в четырех разных домах. Те же самые люди, в разных местах. Одеты, как туристы, на нас, вроде как не смотрят. Но это постоянно те же самые люди. А водовоз? Парень, что торгует водой? Никак нет. Никакой он не торговец. Позади него, ярдах в тридцати, постоянно мелькает мужик с бородой. Он изменил прическу, переоделся, но это он. Гарантирую.
— Понятно. И что они делают?
— Наблюдают. Другой вопрос, зачем.
— Если б я знала.
— А, вот, нихера.
— Барт, — сказала Сюзанна тем тоном, который прорезался у неё за последнее время. — Зачем…
— Сюзанна, послушай. Я знаю, чем Генри занимался. Занимается. Хватит притворяться, он выполняет тайные операции. Я в курсе всех дел. Мы друзья. Мы братья. Есть вещи, о которых непринято говорить, или притворяться, что о них не говорят. Смешай водки с ромом и услышишь о том, чего и знать не хотел. Так что, я обо всём в курсе, и не нужно быть гением, чтобы уловить связь между гражданской войной и этими спецами. Я только лишь не понимаю, зачем они здесь. За нами наблюдают профессионалы, а твой муж как раз их тех спецов. Там, снаружи идет война и я уверен, ты знаешь больше, чем говоришь. Так, что, рассказывай.
— Ты прав.
— Не ожидал услышать от тебя этого. Продолжай.
— Отец кое-что рассказал. Он рассказал, что оказывал кое-каким людям разные услуги. Плохим людям, так он, кажется, сказал. Я должна была тебе всё рассказать, но я не могла, потому что не верила его словам. Нужно было что-то сказать, но я не хотела распространять слухи…
— Ну, нихера ж себе.
— Я не хотела усложнять. Не говорила этого, потому что это больно. Мой отец — предатель, а его слова до сих пор как ножом по сердцу. Я не хотела говорить правду. Не хотела говорить, потому что было, чем заняться и помимо этого.
Иногда проще убедить себя, что сказанное — ложь. Но подобные самоубеждения — лишь ещё одна грань всё той же лжи. Врать легко. Но потом эта ложь всегда вернется. А когда мы лжем сами себе, эта ложь возвращается тысячекратно.
— Адмирал предатель? Твой отец?
— Он признал, что делал то, чего делать был не должен. Он предупредил меня об опасности. Хотел, чтобы я улетела вместе с ним из страны. Но я не могла пойти с ним. Просто не могла. Когда Генри вернется, он должен вернуться домой. Понимаешь? Я не могла бросить тебя и Мэри…
— Ты должна была мне обо всём рассказать, Сюзанна. О чём ты думала?
— Прости.
— Эти люди ничего не делают просто так. Они никогда ничего не начинают, не имея чёткого плана. Нужно уходить.