Аристо остановили вторжение, как и на Аргассе загнали обратно мертвецов обратно, потому что разглядели в древах и самих эльфах огромный потенциал. Древние же шли по пути познания, а не тупого догматизма, как Народ или сами остроухие, пользовавшиеся дарами божков без попыток осознать, понять, как это работает, улучшить, изменить. Любые подобные попытки в той среде давились на корню.
Почти полтора столетия исследований, экспериментов позволили создать сегодняшние древа, именно их и стали называть «истинными». Этот совершенный плод генетики, селекции и магии можно было настроить на поглощение любой энергии, и с помощью него преобразовать в природную, та в свою очередь без всяких побочных эффектов вливалась, как и раньше во флору и фауну (аристо сделали, чтобы можно было настраивать на нужные виды, а не тратить ресурсы на все подряд), и, конечно, на самих остроухих, попадавших в зону действия лесного великана. Без них век жизни тех не превышал обычный людской.
Память выдернула, что в Первой Имперской Магической Академии существовал тогда не один факультет по данному направлению. Связка из владеющих истинной магией хуманов или аристо, и природной — эльфов, позволяла не только выращивать уникальные по объемам урожаи, но и очищать территории Аргасса от последствий Мертвецких войн. Конечно, все происходило не столь прямолинейно — посадил в любом месте семя (тоже величайшая ценность, так как плодоносили они раз в столетие, при этом одно из десятков и десятков. С последней напастью древние маги ничего не могли поделать) и получил через энное время область радиусом около пятидесяти километров (максимум) очищенную от всего. Процесс сложный, тонкий, долгий, но невероятный.
После окончания работ все изначальные древа-вампиры и их семена были беспощадно уничтожены, как несущие угрозу. То есть, никаких жертвоприношений сегодня для роста и существования таких полезных растений не требовалось. Достаточно запитать древа из пятен с истинной магией (хаоса и тьмы очень и очень осторожно, дозированно), следить за процессом их поглощения, вовремя перекидывая связующие нити на другие, и так по кругу. И не нужен здесь никакой принцип меньшего зла, в духе морали, идущей рука об руку с разумными на протяжении всей истории — принесение малых жертв, чтобы жили и развивались остальные. На данном направлении все были уже принесены в древности.
Хитроумные остроухие.
Впрочем, они и потерю собственного мира умудрились представить, как сакральную жертву их народов для существования всех рас на Аргассе. Мол, боролись за живое, позабыв даже о колыбели. Это звучало ответом на вопрос некоторых искателей истины: коль именно вы такие могучие и сильные перед лицом Тьмы, Хаоса и Бездны, то отчего не отстояли цитадель, где находилось ваше средоточие силы? На самом деле тот пал всего лишь от дыхания зла, без всяких легионов тварей и служителей.
Эльфы же в большинстве своем, из тех, которые из себя что-то представляли в их обществе, даже к соплеменникам относились как к низшим существам, что говорить про других? Жертвенность во имя чего либо, кроме своих Древ и Дома, не просто отсутствовала, она высмеивалась, служила доказательством безумия индивида.
Мысли промелькнули в миг, стремительно. А эрлглэрд еще долго откашливался. Затем посмотрел на меня покрасневшими глазами, а я вперил тяжелый взгляд прямо в них и произнес с суровостью и непримиримостью:
— Спрошу у тебя один раз, эрлглэрд Рональд, готов ли ты помочь темным и светлым эльфам не сверзиться в пропасть? И не пустыми разговорами, но делами? Не дать им утонуть в нечистотах? Или ты их подтолкнешь в спину? — последнее вкрадчивым голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Визави был совершенно обескуражен, он не понимал, как однозначно можно истолковать мои слова, а еще он боялся.
— Готов! Не подтолкну!
— И это правильно! — кивнул, после пригубил прилл, смотря уже вперед и вдаль задумчиво, — Да, это верно и правильно! — кивнул сам себе, глянул вновь пронзительно на собеседника, — И с гордостью могу сказать, что ничуть не ошибся в тебе! — лучше бы оказался не прав. Мне работать стало бы проще, считай, оказался тогда бы в тепличных условиях. Здесь же еще один очень скрытый эльфолюб при власти, знающий о беспределе остроухих, покрывающий его во имя… Неважно в чье. Требовалось менять столько и всего, включая рулевого, а в начале казалось лишь часть элементов у вполне работающего механизма, чтобы он начал выполнять свои функции, работая на достижение моих целей, — Отлично, что мы вспомнили о делах давно минувших дней, и с удовольствием бы побеседовал с тобой еще на такие крайне интересные темы, но времени у нас мало. И видишь, своей речью я показал, что точно и четко понял твою мысль, которую целиком и полностью поддерживаю и одобряю. Мда, ты прав… Зло не дремлет, оно пытается дотянуться до каждого из нас всегда. Но вместе мы спасем наших братьев меньших от беды! Сила в единстве! Ведь так? — тот осторожно покивал, совершенно не понимая, как оказался автором идей и что я, вообще, понял такого сакрального из всего лишь общеизвестных «истин», но произнесенных им. Что же, вполне достаточно, — Как ни прискорбно, но давай перейдем к делам. Итак, предложения по графству Миррэ? — спокойно спросил, перебрасывая зерно четок.
Герцогу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вернуться к обсуждаемому вопросу:
— Ты пожизненно становишься моей Дланью в Демморунге, с условием, что не будешь вмешиваться в дела касающиеся роски с Левобережья, купли и продажи различных даров земель Хаоса Аринором, не станешь ломать устоявшихся схем. В остальном твоя власть ничем не ограничена, от всех налогов, собираемых там, твоя треть. Наведешь порядок на вполне законных основаниях, задавишь всех поклонников лживых богов, что приносят им в жертвы разумных. Да, важно, титул и права на город ты не сможешь передать по наследству. Но, имея под собой весь административный ресурс, ты постепенно укрепишь позиции своего Дома в Северной Крепости. И настолько, что все остальные благородные семейства герцогства станут с Сумеречными считаться, а не просто бояться лично тебя. Это огромные деньги! Огромнейшие… возможности! — паузу после «огромнейшие» сделал настолько короткую, что можно было и не заметить. По эмоциям в тот момент понял, что Рональд видимо вспомнил с каким равнодушием я отнесся к миллионам золотых, которые у него вызывали трепет. Поэтому сразу же начал бить в другое место, переключаясь мгновенно. Нормально, — Это гигантские перспективы для обустройства Черноягодья, заселения окрестностей. Через пару десятков лет их никто не узнает…
— Хорошее предложение, — я сделал вид, что с трудом задавил довольство на лице, от эрлглэрда в свою очередь пошла волна радости — он попал в цель. Точно-точно, — Но ты предлагаешь слишком мало. Сделаем так, сейчас моя Первая Длань займется принятием дел у поверенного Миррэ, — очередной проблеск надежды, мол, уж с Туриным-то мы порешаем, — После военного похода окончательно закроем данный вопрос, ты же пока обдумай, что для тебя значит это графство, — почти экстаз в душе собеседника, впрочем, невыдаваемый ни взглядом, ни мимикой, ни жестом. Наоборот, на лице герцога едва ли не великая скорбь проступила.
Даже без чтения эмоциональных фонов для меня было абсолютно очевидно, что во время похода мне приготовили билет на прямой рейс до Мары. Или, как вариант, уже рассчитывали на божественную миссию без возврата. Откуда узнали? Тому же Императору я лично доставил персональный алтарь. Так что, Кронос мог и уведомить монарха, тот поделиться. Для чего тогда беседы? Здесь тоже просто, герцог страховался, чтобы я сразу же после военного совета не направился смотреть на свои приобретения. Договор же с Раоносом, о котором поведал во всеуслышанье, обходился простым — «я никого специально не искал, это мои земли. И пусть все еретики сгорят в очищающем пламени».
Как итог — выпилю последователей Кровавого среди эльфов, смотрящих за полезной растительностью, которая тоже могла и не пережить нашей встречи. Мой психологический портрет многие составили «правильный».
— Договорились, — наконец-то произнес эрлглэрд, видя, что я потерял всякий интерес к беседе и стал смаковать задумчиво прилл, — После военного совета ты сразу собираешься в Демморунг? — сияние надежды в душе, которое я потушил коротким: