— И будем править пепелищем, — подвел итог я, — Еще мысли?
— В целом же… Для нас многое поменялась, ситуация стала хуже, чем до награждения. Единственный выход на имперские и другие рынки — Демморунг. Без него можно забыть о любом нормальном развитии. Наместником или Дланью герцога теперь тебе не стать. Предметов для торга у Рональда стало больше, инструментов воздействия прибавилось. А если учесть, что по всем признакам скоро настанут кардинальные перемены в Ариноре. Ничего хорошего… Но нужно разбираться, завтра поверенный прибудет, еще встречусь с главами двух гильдий наемников с континента, — да, тоже проблема, «Клинки Инта», как и предполагал, отказались от сотрудничества. И трудно их винить, получать хорошие деньги лучше с допустимыми рисками, чем большие с запредельными.
— Не слышу уныния в твоем голосе, — улыбнулся я.
— Они сами нам развязали руки. И мы можем не оглядываться на Империю. До поры, до времени. Если решим проблемы с продовольствием, а с Тирнаром сохраним договоренности на поставку аристо-рабов… Все решаемо.
Точно, если смогу осуществить задуманное. Иначе даже обустраивать земли Хаоса не имело смысла.
— Кроме всего прочего, путь для отступления у нас есть. Да, в глазах многих и многих это будет означать наше поражение. Ведь никто не понимает, что за громким названием «Хельминсгард» скрывается пока лишь Черноягодье, где населения раз, два и обчелся. Но меня беспокоит другое. И не то, что Император оказался не настоящим аристо, — прозвучало с крайней презрительностью, — о чем свидетельствует его поступки. Обрядится в эльфийский наряд на такое награждение… Зная, что в попоне твоих боевых варсов немало уже волос остроухих и общее твое к ним отношение. Кронос… Такое ощущение алчность застит им глаза… Нет, меня беспокоит, другое… Глэрд, это уже вторая попытка, свидетелем которых я стал, направленная на лишение тебя меча Демморунга. Дер Вирго уберем, тот не со зла, а от большого сердца гадости делал, делает и будет делать. По крайней мере пытается.
— Может и так, — не стал отрицать я, — Но все же, думаю, здесь двигало ими иное — на мече только я разобрал шесть мощнейших проклятий.
— Даже не буду спрашивать, как ты все это видишь без инициации, понимаю, расскажешь, когда у меня ментальная защита станет хотя бы как у дер Ингертоса и Лаены.
Соглашаясь, кивнул, а затем спросил:
— Кстати, что в обществе говорят про нападения архилича? Как-то мало в прессе Раена уделяла им внимания.
— Разное…
…Едва только Турин отправился выполнять мои поручения, как появился Риккар вместе с Аньей и второй женой Леей. Последняя выглядела эффектно. Высокая фигуристая златовласка с таким невинным красивым лицом и такими огромными синими-синими глазами, в которых плескалось неподдельная наивность, что мало бы кто догадался о лютых тараканах размером с пуделя в ее голове. А эти жесты, наигранная неуверенность… Еще одна актриса.
Сам глава семейства вызывал симпатию. Аристо среднего для нас роста около метра восьмидесяти пяти, без эльфийских замашек, цвет глаз тоже самый распространенный — зеленый. В его эмоциях во время церемониала возникла некая горделивость глядя на Анью и легкое сожаление, когда он перевел взгляд на Лею, но любил он обеих.
Отдав дань уважения этикету, выслушав всех, где беседа повернулась, как мы и условились с Аньей в сторону ее деятельности, я поведал Риккару о замыслах открыть приюты в Демморунге, поэтому мне не помешал бы опытный взгляд его супруги на правильную их организацию. А еще, как настоящий аристо, я желал помочь всем детям разумных, поэтому давно задумывал создать фонд помощи «Забота и доброта» с начальным капиталом в двадцать тысяч империалов. Его главой ожидаемо стала женщина, которая не допустит воровства.
Длань радовался этому событию едва ли не больше, чем сама первая жена. Лея улыбалась восторженно, хлопала глазами, но в душе негодовала. Ей тоже хотелось подобного внимания. Вскоре обе по просьбе Риккара отправились в близлежащую лавку посмотреть на бижутерию, а мы остались наедине.