— Да ты не понимаешь, что…
— Чего я не понимаю? — опять не дал ничего сказать, — В Сумеречную ночь я находился в землях Хаоса, в те дни, когда всех вокруг покидает надежда, когда самые жуткие страхи обретают плоть, когда призраки и мертвецы окружают со всех сторон. Так вот, именно там после жаркой битвы, без верных людей, без легионов под своей рукой, даже не пройдя инициацию, не обладая и сотой, тысячной мощи всякого аристо, я победил. Выйдя один. Один против всего и всех. И знаком счел, что тогда стяг. Древний имперский штандарт. И не думая, не сомневаясь, окропил его кровью и принес клятву. И знаешь какие слова звучали в ней, когда вокруг только враги и Тьма? Когда само мое выживание стояло под вопросом?
Тот медленно покачал отрицательно головой. Вот теперь внимание абсолютное.
— И я с гордостью пронесу его через битвы и бури, вновь его будут орошать своей и чужой кровью! Мы будем сражаться, и мы победим! Без лживых богов, веря только в себя, в наших великих предков, в Империю и Творца! Аррас!
— Аррас… — эхом повторил тот, чуть погасшие было глаза стали разгораться с новой силой.
— Если не сдашься, если сейчас не сломаешься, то я уверен, настанет миг, когда ты с гордо поднятой головой войдешь на Аллею и выйдешь оттуда со штандартом. Ибо то, что мы делаем и сделаем, вернет тебе не только веру в Империю, но мы возродим ее саму, именно ту, настоящую, не эрзац, терзаемый кем угодно. Сейчас дети хуманов и аристо приносятся на алтарях лживых богов; Тьма и Хаос продвигаются неумолимо день за днем, а Бездна приготовилась перед очередным броском. У тебя опускаются руки? Тебе кажется, что нет никакого выхода? Это тебе кажется! Повторю, если не знал, у аристо есть только кровь, воля, истинная магия и меч, но настоящему аристо этого достаточно, чтобы содрогалась сама вселенная. Разве тебя чего-то лишили? Ты ущербен? Нет⁈ Так давай сделаем вместе все, чтобы оставить потомкам Империю. Ту Империю! С другой стороны… — сделал вид, что задумался, — Будешь ты в моих рядах или не будешь, но я приложу все силы, чтобы это сделать. И не остановлюсь ни перед чем. И предлагаю один раз, как всякому стоящему перед судьбоносным выбором, встать за моим плечом. Любой путь начинается с первого шага. И когда мы двинемся вперед, нас уже ничего не остановит, а ты по праву займешь свое место за столом Ста. И тебя не будут терзать смутные мысли о неизбежном конце всех славных деяний плеяды предков из-за глупости потомков. Потому что мы создадим такие условия, что даже самые дурные владетели не смогут навредить Империи, а значит и нашим Домам. Вернем самое лучшее из Старых кодексов. И вот тогда, выполнив эту миссию, ты уйдешь на покой. А у Мары, глядя прямо в глаза патриархам из своего Дома, скажешь гордо: «да, я сделал все, а кто считает иначе, пусть повторит!». И они будут славить твое имя, ведь именно ты станешь тем, кто не только спасет Великий Дом Серебряных драконов Ирдэна от забвения, но и вознесешь его на невероятную высоту, сделав его Истинным. По праву силы и крови! — замолчал, нет все же хорошо чувствовать чужой настрой, практически читая мысли, каких только в этой буре по отношению к себе не уловил. Вот он момент! Медленно указал в Триана указательным пальцем с четками, — Так могу я на тебя положиться, эрлглэрд? Могу ли рассчитывать, что ты пойдешь до конца, даже если там нас будет ждать Бездна?
Похоже, я пережал с непроизвольным внушением. Впрочем, столько и всего наложилось. Указал высшую цель, вдохнул веру, сыграл на тех струнах его души, на том настоящем, что там имелось, показал, что Триан не один в устремлениях. Здесь стоило понимать, глава Драконов и так не витал в облаках, а еще и обнаружил настоящее предательство самыми близкими.
Собеседник порывисто вскочил, отшвыривая в сторону тяжеленный стул, как пушинку, и проревел:
— Ты всегда найдешь верного друга и соратника на Востоке в Великом Доме Серебряных драконов Ирдэна, глэрд Райс. И я встану за твоим плечом и пойду до конца! Клянусь кровью!
— А ты на землях Хаоса в Истинном Великом Доме Сумеречных, и мы вместе пройдем этот путь до победы! — мой голос был спокоен, но пламя на ладони бушевало едва ли не вдвое яростней Триана.