А может все просто, и соратник в конечном итоге получал гораздо больше энергии, нежели затраченная на создание огненных рыцарей, улучшение умения и камни истинной силы, которые обязан был внести в случае моей победы на Арене? Если же последние некому станет выплачивать, то совсем превосходно. Вариант? Ведь из мира Таороста требовалось выбраться живым.
Итак. Что мы имеем?
Самая реалистичная версия подоплеки предстоящих событий: Хельминстэр в результате моей гибели от рук Проклятого становился его собственностью, в свою очередь небожитель таким же способом передавал оружие дальше. Эстафетная палочка. Живой Ригмар на Аргассе — кошмарный сон для всех, кроме паствы и загадочных Хранителей Равновесия.
Необходимо принять во внимание и то, что боги не могли убивать друг друга невозбранно по желанию, руководствуясь лишь силой. Для уничтожения собрата им требовалось соблюсти множество условий. Каких? Ящер и Мара не поделились. Но если мои выводы верны, как и вводные, то окончательно успокоить восставшего из мертвых на финальном этапе должен смертный разумный, вероятно, тайно внедренный в ряды встречающих. Еще один аргумент в пользу данной версии — присутствие любого бога там почувствовала бы Мара, впрочем, и сторонники Проклятого.
Если именно меч Демморунга являлся фундаментальным элементом в данном построении, тогда как быть с магами, потребовавшими его для исследований с одобрения Ситруса? Ведь в случае моей готовности с ними сотрудничать план небожителей летел к чертям? Не нужно обладать семи пядями во лбу для понимая простой истины — родовое оружие древний аристо пока дышал никому никогда не отдал бы. Учитывая Кости судьбы и предопределенность воскрешения Ригмара, подлый Многомудрый всего лишь продолжал избавляться моими руками от нежелательных персоналий. При этом, возможно, брал с них плату за «содействие» в исполнении затаенных мечт. Действовал по накатанной схеме.
Понял ли Оринус основной замысел бородатых уродов? С большой степенью вероятности нет. Иначе бы сидел на берегу с видом умной обезьяны, считая проплывающие трупы врагов (тогда его важнейшая цель, не допустить прихода Ригмара, достигалась сама собой, пусть и после моей гибели на Арене. И Однорог торговался бы куда как злее или просто проигнорировал мои аргументы, как и предложения).
С меньшей — да, тогда его действия имели смысл в одном случае, если новый фигурант, завладев Хельминстэром, продолжал нести огромную угрозу для ящера.
То есть, в первом случае, после победы над Проклятым моя ценность для динозавра стремилась к околонулевым значениям. Впрочем, справедливо это было и для Мары. Могла ли остановить ее передача мною послания взбунтовавшемуся архиличу? Сомнительно. Она не один десяток лет не беспокоилась о соблюдении тем букв договора. Единственная моя гарантия выжить — теоретическая польза в деле ослабления других небожителей, читай конкурентов ящера, а для хозяйки же царства Мертвых… непонятно. Мало данных.
Пока не нашел решения задачи, как повысить свою значимость для союзников в столь сжатые сроки, но правильные мысли, лишенные всяких розовых иллюзий, и объективная оценка реальности выливались в действия. Поэтому пусть и выкладывался на тренировках полностью, но не использовал умения неизвестные Оринусу. В результате сам себя связывал по рукам и ногам. Ограничивал. Итог подобного поведения имел минусы — никто не отменял рефлексов, а я их нарабатывал, вбивая в подкорку необходимый порядок действий. Да, каждый день проводил работу над ошибками, мысленно вплетая в ткань боев все таланты и умения, но это теория. Не более.
Сюда же следует отнести и возможную прошивку в мозг заведомо неверных установок относительно силы и талантов противника. Пусть его поведенческие алгоритмы, способности и мощь базировались на памяти ящера, и именно он выступал в облике врага, участвуя практически лично в поединках, но если даже у меня имелись секреты, то у Проклятого тем паче.
Данные факторы послужили важными причинами для отказа дальнейшего времяпровождения в чертогах Однорога, куда накладывались опасения выпасть из текущей повестки событий, задвинув многое важное на задний план. А еще, возможности этой реальности использовались на этот раз не в полной мере, например, способности того же Глока я не улучшал.
О важности победы, если отбросить в сторону вероятную компанию по моей дезинформации, говорил и тот факт, что ящер практически каждый день являлся в уменьшенном размере к моему ночному чаепитию. Он рассказывал о Ригмаре, делах давно минувших дней, однако о фундаментальных вещах, не касающихся подлых выходок вражины, говорил вскользь, на уточняющие вопросы чаще отделывался коротким — «табу».