— Так ты скучала? — спросил он с довольным видом. И тут, заметив на столе шахматную доску, предложил: — Давай сыграем партию. Спорим, я тебя обыграю?
— Я на дежурстве. Мне еще надо заглянуть к палатным больным.
— Но ты можешь и здесь дежурить, правда? Должна же ты отдохнуть. — Он поднял телефонную трубку. — Оператор? Мисс Хантер в докторской гостиной.
— Ты, оказывается, похож на брата больше, чем я думала. — Мэри была недовольна его бесцеремонностью. — Вы оба мастера приказывать. Мне что-то не хочется играть.
— Ну давай, Мэри. — Он уже успел расставить фигуры на доске. — В какой руке? Тащите, девушка.
Она невольно рассмеялась и вытащила из его руки черную пешку.
Вскоре они увлеклись игрой, и, когда вошел мистер Кохрейн, оба ничего не заметили.
Увидев его, Мэри вскочила:
— Добрый вечер, мистер Кохрейн. Вы меня ищете?
— Ради бога, сядьте, мисс Хантер. Я искал брата.
Он подошел ближе и внимательно посмотрел на доску.
— Интересная партия. Кто вас научил играть в шахматы?
— Мой отец.
— Ты не забыл, что мы сегодня ужинаем с Кристин, Мартин? — сменил тему доктор Кохрейн.
— Не забыл, — нетерпеливо отозвался тот. — Буду вовремя.
— Ну что ж, вижу, что я тут третий лишний, — улыбнулся мистер Кохрейн. — Побейте его, мисс Хантер. Ему это будет полезно. — Около двери он вдруг остановился. — Кстати, что вы думаете о новой пациентке в женской хирургии?
— Я еще ее не смотрела, — призналась Мэри.
Веселого настроения доктора как не бывало.
— Тогда, будьте добры, займитесь ею, — жестко приказал он.
— Я уже иду. Закончим в другой раз.
— Ты так боишься моего брата? — спросил Мартин, когда дверь за Ричардом закрылась.
— Конечно нет! — поспешно ответила Мэри.
— Боишься, боишься, не то слово. Испытываешь благоговейный трепет. Но он совсем не такой суровый, каким кажется.
Мэри и сама успела это заметить. Вчера она была просто растрогана отношением доктора Кохрейна к одной старой даме. Они вели прием, больных было очень много. Наконец, взглянув на свой лист, доктор Кохрейн с облегчением заметил:
— Последний пациент, сестра? Попросите, пожалуйста, чтобы принесли чаю.
В это время дежурная сестра осторожно ввела в кабинет дряхлую старушку. Ее лицо было изрезано глубокими морщинами, она с трудом ковыляла и сразу же опустилась в подставленное кресло.
Мистер Кохрейн тихонько заметил Мэри:
— Ей девяносто. И никаких родственников. Ее муж и три брата были убиты в Первую мировую. — Он повысил голос: — Здравствуйте, миссис Поттер. Как ваше здоровье?
— Благодарю, все в порядке. Я просто отнимаю у вас время.
— У миссис Поттер была сложная операция два года назад по поводу непроходимости, — тихо объяснил Мэри мистер Кохрейн.
Сестра вкатила столик с чайным подносом, но он, не обращая внимания, продолжал разговаривать со старушкой, терпеливо выслушивая ее ответы.
Когда она, наконец, поднялась, он проводил ее до двери. Мэри долго смотрела на эту трогательную пару — высоченный молодой доктор в прекрасно сшитом костюме и бедно одетая маленькая старушка.
Мэри вспомнила других врачей, с которыми ей приходилось работать. Все они очень по-разному относились к тем, кто может платить, и к тем, кто это делать не в состоянии. И испытала благодарное чувство к доктору Кохрейну.
Их отношения становились все более спокойными. Теперь, ассистируя ему на операциях, Мэри стала получать истинное наслаждение — он был прекрасным учителем. Но старшая операционная сестра Уайт оставалась по-прежнему недружелюбной.
Однажды доктор Кохрейн вдруг остановил Мэри в коридоре:
— Кажется, в следующий выходной вы приедете к нам в гости, мисс Хантер?
— Мартин что-то говорил об этом, — ответила Мэри. — Но он не подтвердил приглашения, и я решила, что поеду в Лондон.
— Мартин слишком беспечен, — неодобрительно заявил он, — но мне показалось, что это уже решено.
Он посмотрел на нее пронзительным взглядом, который она с трудом выносила.
— Хмм… Наденьте что-нибудь удобное, потому что в хорошую погоду мы обычно любим прогуляться. Приезжайте к обеду, и останетесь на чай. Моя мать так много о вас слышала, что ждет не дождется встречи с вами.
В субботу утром она поехала к Кохрейнам, предварительно изучив схему, начерченную твердой рукой мистера Кохрейна. Крестом он указал на ней поместье Торнтон-Холл.
Когда усадьба показалась за поворотом дороги, Мэри даже остановила машину от неожиданности. Дом стоял далеко от дороги — старинный, с высокими каминными трубами и шотландскими окнами. Это было поместье очень богатых людей. Мэри сразу поняла это.