- Мне выпало играть убийцу. Я приготовила отравленный напиток для Харриет, но мне пришлось выпить его самой.
- Это была французская мелодрама, - уточнила Харриет.
Леди Эверсли даже слегка раскраснелась:
- А разве мы не можем поставить какую-нибудь небольшую пьесу? Сюда приедут и другие гости, а кроме того, можно будет пригласить окрестных жителей. Как вы полагаете, возможно вновь поставить ту же пьесу?
- Ваши гости - англичане?
- Да, все они изгнанники, как и мы.
- Наша мелодрама определенно была французской - сплошные коварство и любовь.
- Очень интересная тема, - заметил Эдвин.
- Очень французская, - подчеркнула Харриет. Чарльз спросил:
- Вы хотите сказать, что подобные темы не могут заинтересовать англичан?
- Не совсем так. Они этим интересуются, но скрывают свой интерес.
- Как забавно! - сказал Эдвин.
- Сознайтесь, ведь так? - спросила Харриет.
- Видимо, вы имеете в виду пуританскую Англию?
- Я имею в виду, - ответила Харриет, - что нам следовало бы поставить чисто английскую пьесу. Например, что-нибудь из Шекспира.
- Не будет ли это слишком сложно для нас? - спросила Карлотта.
- Существуют сокращенные версии, которые поставить довольно просто.
- Должно быть, они на французском языке, - предположила Карлотта.
- М-да, но я могу сделать перевод. Что вы скажете, если мы сформируем нашу собственную труппу? Ролей хватит на всех.
- Меня в расчет не принимайте, - отказалась леди Эверсли. - Я обязана заботиться о гостях. В доме и без того маловато прислуги.
- Тогда примут участие все остальные, - сказала Харриет. - Таким образом, у нас есть шесть актеров. Управимся. Конечно, нам понадобится кто-нибудь еще на эпизодические роли.
Без сомнения, все были захвачены этой идеей. Все разговоры крутились вокруг подготовки к представлению.
Мы засиделись за столом, а когда начали расходиться, леди Эверсли шепнула мне:
- Как я рада, что вы привезли свою подругу!
***
В этот вечер, оказавшись наедине с Харриет, я хранила молчание. Она вынуждена была заговорить первой, когда мы уже улеглись в постель.
- Перестань быть такой чопорной и самодовольной! - сказала она.
- Я ведь ничего не говорю, - ответила я.
- Ну да, но вид у тебя, как у святой мученицы. Не будь такой дурочкой!
- Послушай, Харриет, - взорвалась я, - тебя сюда привезла я. Если я пойду к леди Эверсли и расскажу ей, что ты попала к нам с труппой бродячих актеров и сделала вид, что у тебя болит нога, чтобы остаться у нас потом в качестве гувернантки, то что она скажет, как ты думаешь?
- Она скажет: что за лживое существо эта Арабелла Толуорти! Она ввела в наш дом авантюристку, она обманула нас всех!
Я не могла не рассмеяться. Это было так похоже на Харриет - вывернуть все наизнанку.
Она оживилась:
- Кому я навредила? Их домашняя вечеринка благодаря нашему спектаклю превратится в настоящий праздник. Ты сама знаешь, как люди любят такие представления. Ты же помнишь Ламбаров... Они в жизни не получали такого удовольствия.
- Но это простые деревенские люди.
- А я тебе скажу вот что: театр любят все. Что тебе шепнула леди Эверсли, когда мы расходились из-за стола? Ладно, не трудись вспоминать. Я сама слышала: "Как я рада, что вы привезли свою подругу!"
На мгновение она превратилась в леди Эверсли, и я вновь не смогла удержаться от смеха. Ну конечно, никто не пострадает от этого обмана. Безусловно, всем будет только веселей оттого, что вместе с нами здесь находится и Харриет.
Я пожала плечами.
- Ну вот, теперь ты рассуждаешь здраво. Я думаю, нам надо поставить "Ромео и Джульетту".
- Ты и в самом деле честолюбива. Тебе не кажется, что это слишком сложная пьеса?
- Я люблю, когда мне бросают вызов.
- Давай я брошу тебе вызов за вранье относительно истории твоей жизни.
- Ладно, не придирайся! Будем ставить "Ромео и Джульетту".
- Вшестером?
- Конечно, не в полном объеме, и будем привлекать других для эпизодов. Берутся ключевые сцены пьесы и связываются в единое целое. И знаешь, получается неплохо. Собственно, так почти всегда и делают. Я уже вижу Эдвина в роли Ромео.
Я промолчала. Я старалась не думать об Эдвине, но его образ постоянно всплывал в моей памяти.
Я никогда даже не представляла, что может существовать столь привлекательный мужчина. Он был так хорош собой, так уравновешен; чувствовалось, что он способен достойно справиться с любой ситуацией. Когда он взглянул на меня и улыбнулся своей странноватой улыбкой, меня охватило чувство радости. Когда он коснулся моей руки, я ощутила волнующую дрожь. Я хотела быть рядом с ним, слушать его без конца. Я чувствовала, что слишком возбуждена и не могу уснуть, и виной тому - Эдвин.
- Ну как? - спросила Харриет.
- Ты о чем?
- Ты что, уснула? Я говорю, что Ромео должен сыграть Эдвин.
- О да.., думаю, это будет правильно.
- А кто же еще? Неужели Чарльз Конди? У него нет и половины необходимого обаяния. Лукас слишком уж молод.
- Но и Ромео не был стариком, правда?
- Он был опытным любовником. Да, остается только Эдвин.
Я молчала, и она продолжила:
- Что ты думаешь о нем?
- О ком?
- Да проснись же, Арабелла! Об Эдвине, конечно.
- О, я думаю, он очень.., приятный.
- Приятный! - Она тихо засмеялась, - Да, конечно, можно выразиться и так. Мне он кажется привлекательным во всех отношениях. Он - наследник титула, и, если они смогут восстановить свои права... (а им удастся сделать это и даже большее, если король вернет трон), он будет действительно очень богатым человеком - Тебе удалось многое узнать.
- Здесь - словечко, там - намек, а я просто сложила все это вместе.
- Весьма остроумно.
- Ничуть. Просто немножко логики. Кстати, Чарльз Конди тоже не бедняк.
- Ты проделала большую работу.
- Я всего лишь не закрывала глаза и не затыкала уши. У Карлотты роман с Конди. Я думаю, вскоре следует ждать их помолвки. Помнишь, нам сказали, что сегодня мы собираемся по-семейному? Это примечательно, тебе не кажется?
- Возможно.
- Бедная Карлотта, ее никак нельзя назвать очень привлекательной женщиной, верно?
- Да как же она может оказаться таковой, если этот титул ты присвоила себе?