— Знаешь, что меня больше всего возмущает? — сказал ей Дэвид, вернувшись от Розалинд. — Она взрослая женщина, у нее своя семья, и в то же время она думает, что по-прежнему как бы управляет моей жизнью.
— Девочки всегда очень ревнуют пап, — ответила ему Лиза, вспомнив, как они с Эми воевали за внимание своего, пока тот неожиданно не скончался, когда ей было двенадцать, а Эми пятнадцать.
— Возможно, — сказал он, — но чем скорее Розалинд поймет, что я имею право на собственную жизнь, тем лучше будет для всех.
— Конечно, ей просто нужно время, чтобы свыкнуться с этим.
— Понимаю, но мне не нравится, как резко она настроилась против тебя, хотя вы ни разу не виделись. Нет, это никак не изменит наших с ней отношений. Я по-прежнему буду для нее хорошим и внимательным отцом, каким, надеюсь, был всегда и... Уверен или, по крайней мере, не теряю надежды, что когда она поймет, что ты вовсе не собираешься этому мешать, то примет тебя со всей теплотой, которой ты заслуживаешь.
Лиза не намеревалась ждать этого затаив дыхание. Точно так же пару недель назад она не ждала, что Розалинд примет приглашение отца и присоединится к узкому кругу близких, которых они собирали, чтобы отпраздновать помолвку. На самом деле Лизу вполне устроило бы еще как минимум год не предавать огласке их отношения, но Дэвид не хотел об этом и слышать. Его жизнь была в самом расцвете, но все-таки время работало не совсем в его пользу. Кроме того, ему надоело прятаться от прессы и держать Лизу в секрете, тогда как он безмерно гордился, что она появилась в его жизни. Дэвид любил ее, хотел сделать своей женой и, понимая чувства Розалинд и глубоко сожалея, что оскорбляет их, все-таки не был готов ждать.
Итак, Лиза не сомневалась, что, по крайней мере, в ближайшем будущем метания Розалинд между верностью матери и горячей привязанностью к отцу наложат отпечаток на их с Дэвидом жизнь. А привязанность эта и впрямь была горячей. Розалинд ни шагу не ступала, не посоветовавшись с отцом, а после исправно докладывала ему о результатах, и с течением времени Лиза начала подозревать, что Дэвид занимает в жизни дочери даже более важное место, чем муж.
— Знаете что, — сказала Рокси, взяв под руку Лизу и мать и направившись вместе с ними обратно в холл, — почему бы нам еще разок не пройтись по дому? Тут так здорово, что мне не хочется уходить.
Лиза взглянула на Эми, но та пожала плечами, как бы говоря: «Почему нет?»
— Хорошо, — сказала Лиза. Она с радостью побудет здесь с ними столько, сколько им хочется. — Почему бы вам не показать мне, какие комнаты вы для себя выбрали, чтобы я не пообещала их никому другому?
Рокси заразительно рассмеялась, а когда они обошли строительный мусор и начали взбираться по лестнице, сказала:
— Я вот тут подумала, Лизок, что в бассейне классно будет устраивать вечеринки. Ну там, купание нагишом после пары рюмок водки... групповой секс... Нас, наверное, даже слышно не будет — ваши спальни так высоко.
Лиза рассмеялась, а Эми закатила глаза.
— Почему тебя никогда ничего не шокирует? — пожаловалась Рокси, толкая мать.
— Потому что мы все это уже проходили, — сообщила Эми. — А теперь я в поисках пространства, которое можно было бы использовать в качестве студии. По-моему, мне давно пора раскрыть в себе художника...
— Уф-ф, нет, пожалуйста, только не это, — содрогнулась Лиза. — Я уже видела плоды твоих художеств, и вы начинаете меня пугать всеми этими разговорами о переезде.
Эми лукаво подмигнула.
— Не стоит исключать такую возможность, — посоветовала она. — Уверена, Тео в этом доме понравится ничуть не меньше, чем в нашем. Задумайся, как одиноко тебе будет, когда Дэвид станет всю неделю пропадать в Лондоне. А если ты будешь уезжать вместе с ним, надо же будет кому-то сидеть здесь и за всем присматривать, ты не находишь?
Лиза скорчила задумчивую гримасу и проговорила:
— Не знаю, не знаю, неплохо бы сначала спросить Дэвида...
— Смеешься? Он будет в восторге, — заверила ее Рокси. — Ты же знаешь, он от нас без ума. Скажу больше, если бы ты его отвергла, он наверняка женился бы на нас, правда, мам?