Поэтому мы продолжали играть в нашу игру, ожидая, кто сломается первым. Ночи проходили в безумной потребности, дни тянулись мучительным нетерпением.
Уже четырнадцать дней Кью держал обещание и не приходил.
Зима таяла, весна разукрашивала природу тюльпанами и нарциссами.
Я смирилась с тем, что не знала, где живу. Сюзетт не говорила мне, когда я спрашивала, и я очень сомневаюсь, что Кью сказал бы.
Никто больше не найдет Тесс Сноу. Ее больше не существует. Я ― Ами Эсклава.
Каждый день я занималась с Сюзетт французским, а по ночам ждала Кью. Я постоянно была влажной, и когда он не появлялся, меня поглощали сны. Кошмары, в которых Кью выгонял меня, потому что больше не мог выносить. Повторяющиеся сны о Твари и Водителе, которые насилует меня, собираясь убить, но вместо Кью, который приходил спасти меня, Кожаный Жилет забирает меня обратно в Мексику. Туда, где он причиняет мне боль, ломает и продает меня кому-то другому. Брэкс появлялся в мечтах, но ни разу не спас меня. Он либо закрывал глаза на мои пытки, либо с отчаяньем во взгляде смотрел на них.
Мое сердце обливалось кровью. Мое подсознание обвиняло Брэкса во всем, что произошло, но в то же время, была моя вина в том, что я не настояла покинуть то кафе. Я не могла рассчитывать, что Брэкс будет бороться и убивать, этого не было в его природе. Я скучала по его нежности, но она и раздражала меня. Я всегда верховодила в наших отношениях, но оставалась плаксивой, нуждающейся и кроткой, потому что он не давал мне силы.
Кью бил меня, трахал и владел мной, но все же открыл во мне силу, о существовании которой я не знала.
Кью отобрал у меня все, но он не столько украл это, сколько я отдала по собственному желанию. Позволяя ему управлять, взамен я получила кое-что весомое. Он позволил мне быть собой. Быть настоящей.
Я больше не была наивной и скромной. Я выросла из девочки в женщину. Женщину, которая хотела находиться рядом со сложным, проблемным мужчиной. Женщину, которая не остановится, пока не узнает правду.
― Ами, можешь приготовить сырное суфле на ужин? ― спросила Сюзетт, толкнув меня бедром, пока проходила мимо. Мы были на кухне, окутанной ароматами свежего хлеба и выпечки.
Раздвижные двери были открыты, впуская свежий ветерок, щебетание птичек и весеннюю капель. Франция изменила меня. Я скучала по австралийскому солнышку, но также я любила прохладный французский воздух.
Кью скучал по чему-нибудь, нуждался ли в чем-то? У него было все: миллионы акров земли, охранники, штат служанок, дом, заполненный разными вещами, на которые он не смотрел, но я никогда не видела его счастливым.
Я улыбнулась, кивая.
― Конечно, могу. Больше мне и делать-то нечего.
Сюзетт захихикала.
― Ты всегда можешь пойти и надеть что-нибудь соблазнительное, чтобы удивить Кью, когда он придет домой. Я жду, когда услышу твои крики вновь, маленькая бесстыдница. Почему вы больше не встречаетесь?
Сюзетт чрезмерно интересовалась моей личной жизнью, каждый день у нас был один и тот же разговор. Из-за того, что я пару раз выругалась, когда Кью трахал меня, она придумала мне новое прозвище ― маленькая бесстыдница. Мне было дико неудобно, что она слышала нас.
Миссис Сукре ударила ее кухонным поленцем.
― Сюзетт, прекрати быть такой любопытной. ― И добавила уже мне: ― Она не перестает широко улыбаться с тех пор, как ты позволила Господину оказаться в твоей постели.
Я повернулась и уставилась на нее. Миссис Сукре осторожно потянулась к большой кастрюле с омарами и помешала ее содержимое.
Я сдула волосы с глаз.
― Позволила ему оказаться в моей постели? Как будто у меня был выбор, ― повернувшись к Сюзетт, я сказала: ― Кью не приходит ко мне, Сюзетт. Он не придет, пока я не скажу ему свое имя.
Она фыркнула:
― Кью по-прежнему твой Господин, а ты все еще его рабыня. Скажи ему то, что он хочет узнать. У тебя не должно быть секретов.
Я покраснела и уставилась на тесто, которое месила.
― Он, может, и в состоянии управлять мной, но я не хочу делиться каждой крошечной деталью. К тому же, я больше не тот человек. Я ― Ами. ― Я улыбнулась ей и понизила голос: ― Ты знаешь что-нибудь о его татуировке с воробьями, а?
Я не могла перестать думать о ней. Я хотела изучить Кью как карту, поцеловать каждое перышко, понять его мотив.