— Но…
— Прости, Зосс, — произнесла она тихо, проведя рукой поверх его пальцев. — Я скучаю по тебе, но я не могу жить в темноте. Ты окажешься здесь, когда придет твой час. Я по-прежнему тебя люблю.
Она мягко улыбнулась, а затем повернулась, чтобы уйти.
Несмотря на все это, Зоссимус не мог винить ее — после того как увидел солнце, улыбающиеся лица духов, цветы. Все это напомнило ему, какой пустой стала его жизнь. Какой темной, глухой и бесцветной. Он не мог просить ее жить в тенях. Она принадлежала свету.
Когда она удалялась, он принял решение. Если он не может вернуть ее к жизни, тогда она вернет его.
— Подожди! Дженна!
Она обернулась.
— Зосс, я не могу…
— Я знаю. Я иду к тебе.
Мысленным приказом он освободил Аскалагона от заклятия. Дракон взревел от накопившейся ярости. Плиансис пронзительно закричал. Голова Аскалагона с широко разинутой пастью устремилась вниз.
В ту секунду, когда клыки дракона начали рвать его плоть, душа Зоссимуса отделилась от тела и понеслась в закрывающийся портал. Когда он оказался по другую сторону, солнце обожгло его глаза, но он все равно улыбался.
Став теперь сам духом, он взял Дженну на руки и подбросил ее в воздух. Она засмеялась, как школьница.
Они поцеловались и побежали по траве под золотистыми лучами солнца.
Аскалагон, должно быть, услышал крик Плиансиса, когда проглатывал босса. Он резко повернул голову в его сторону. Меж клыков свисали окровавленные ошметки тела босса.
Плиансис показал дракону последний неприличный жест и телепортировался.
Уже на вилле, стоя в спальне босса, он топал ногой:
— Проклятая ящерица! Нужно было выткнуть тебе оба глаза.
Но он не выткнул, и теперь босса нет. Вилла казалась еще более пустой, чем когда-либо. Плиансис думал о тех счастливых днях, которые провел вместе с боссом. От этих воспоминаний у него сделалось как-то странно в желудке. Его словно скрутило. И еще у него заболела голова, и… что это за влага у него на лице?
— Тупая любовь, — буркнул квазит и, свернувшись калачиком, заплакал.