Кажется, его сейчас вырвет.
— Пока, пока. — Я по-детски шевелю пальцами, оставляя его ошеломленным и ищущим подходящие слова.
Или, может быть, мусорное ведро.
Тео отодвигается, когда я приближаюсь, похлопывает по сиденью рядом с собой, а затем протягивает мне Кайпиринью.
— Что ты ему сказала? Он выглядел в ужасе.
— В основном я вела себя хорошо. Он не понял отказа, и я использовала свое странное чувство юмора.
— Он не ищет жену, да?
— Я не спрашивала. Я сказала ему, что он может взять меня сегодня вечером, раз уж он так мило попросил. Я также сказала, что покатаюсь на его лице. — Я сделала глоток напитка, — И я могла добавить, что у меня месячные.
Нико поперхнулся виски и закашлялся, что побудило ЭмДжей, сидящую ближе всех, похлопать его по спине, ее щеки восхитительно розовеют и нагреваются при каждом прикосновении.
Я улыбаюсь Тео, когда он смотрит на меня с выражением полного неверия.
— Что? На самом деле у меня нет месячных. Он должен был прислушаться, когда я сказала «нет» три раза подряд.
— Ты жестока, ты знаешь это? Ты разрушила для этого парня лучшее, что есть в этом мире. Он еще долго не скажет женщине, чтобы она села ему на лицо, если вообще скажет.
Мучительно приятная дрожь пробегает по моим бедрам.
Он сказал «скажет».
Не попросит… скажет. Мое воображение снова разгорается, фантазия становится более детальной, когда я думаю, что Тео нравится диктовать правила в постели.
— Он скажет, — говорит Нико, возвращая меня к реальности. — Ни один мужчина в здравом уме не откажется от поедания киски. Правда, сначала он проверит, нет ли у нее месячных.
— Мне так не жаль.
Они шутливо попрекают меня, пока Джаред не идет заказывать еще одну порцию напитков. ЭмДжей развлекает Нико, улыбаясь, болтая и покусывая губы. Она возится с шелковистыми прядями своих волос, ерзая на месте, ее глаза темные, в них плещется сильное желание, которое Нико не замечает или игнорирует. В любом случае ЭмДжей не покинет клуб рядом с ним, это точно.
Тем временем Кэссиди хмурится на меня с другой стороны кабинки, когда Тео придвигается ближе и прижимается губами к моему уху.
— Потанцуй со мной, omorfiá.
ГЛАВА 4
Тео
— Потанцуй со мной, omorfiá.
Что за глупость, блять, я сказал. Я должен был знать лучше. Весь вечер я чувствовал необъяснимую тягу к Талии, так что мне следовало знать, что пригласить ее на танец будет равносильно тому, что ткнуть палкой в муравейник.
То, как ее тело прижимается к моему, пьянящий, дезориентирующий, чертовски возбуждающий запах слив, персиков и каких-то сладких цветов в ее духах… это слишком насыщено. Весь этот вечер слишком, блять, насыщен.
Талия монополизировала мое внимание с тех пор, как ступила на землю Tortugo. Сначала мое внимание привлекли не ее большие формы и не изгибы тела, а ее густые кудри. Я никогда не видел более тугих кудрей, чем у нее. У нее так много волос, что я с трудом могу ухватить их одной рукой. Ее тело — это зрелище, и, как будто этого недостаточно, она уверена в себе, рассудительна и по-своему забавна: странная, саркастичная и немного неуместная, но я за это.
Талия покачивает широкими бедрами, пока мы танцуем, поворачивается вокруг меня и ослепительно улыбается, ее движения чертовски соблазнительны. Музыка сменилась уже пять раз с тех пор, как мы вышли на освещенный танцпол, но я не могу заставить себя отвести ее обратно в кабинку.
Я держу ее за руку, наблюдая, как она кружится вокруг меня. Все мужчины в пределах видимости смотрят на нее, в их глазах горит безудержное вожделение. Они взывают к ней. Некоторые даже перестают двигаться, не в силах оторвать взгляд от ее идеального лица. Неудивительно. Она прекрасна — мощный магнит, притягивающий внимание, повелевающий комнатой. Мои руки обхватывают ее талию, моя хватка почти собственническая, созданная с одной целью — передать сообщение: она со мной, так что отвалите на хрен.
Талия проводит пальцами по моим волосам, цепляясь за густой клубок. Другой рукой она ласкает мой затылок, наэлектризовывая каждое нервное окончание в моем теле.
— Тебе нужен перерыв, — говорю я, сжимая грудь. — Мне нужен перерыв.
Я еще не дошел до отметки «не дышать», но когда она так близко, так защитно обнимает меня, мне хочется сорвать с нее одежду. Но в то же время я не хочу этого делать. С ней слишком весело, чтобы трахнуть и забыть.
Она поворачивается на шпильке, берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы, как будто делала это уже тысячу раз. Дрожь, которую вызывает этот жест, не просто скользит по моему позвоночнику — она проникает глубоко в мои гребаные кости. Мы протискиваемся сквозь толпу, я — как ее тень-переросток, оглядывая всех, кто достаточно нагл, чтобы украдкой взглянуть на нее.