— Мам, я в порядке. Моя… — Да, что? Соседка по комнате — это не совсем то, что подходит для моих отношений с Талией, и каждый день я понимаю, что подруга — тоже не самое подходящее описание, но это единственное, что у меня есть. — Моей подруге нездоровится. У нее слишком быстро поднимается температура. Что я могу сделать?
Талия закутана в одеяло, глаза закрыты, щека покоится на подлокотнике дивана, когда я возвращаюсь со стаканом воды и двумя таблетками.
— Подруга? — Мама воркует певучим голосом, и я представляю, как она вздергивает брови, делая знающие лицо.
— Не сейчас, хорошо? Мы поговорим, когда я приеду на выходные. Просто скажи мне, что делать.
— Хорошо, хорошо. Посади ее в теплую ванну на несколько минут. Не холодную, Тео. Теплую. Это должно помочь. Если нет, возможно, ей нужно будет обратиться к врачу.
— Спасибо. Я зайду в воскресенье, обещаю.
— Жду не дождусь, — говорит она и обрывает звонок.
Держу пари, она набирает номер Шона, Логана или Нико, чтобы задать тысячу и один вопрос о моей подруге.
Талия дрожит под одеялом, глаза тяжелые, губы пересохшие. Ее пепельная кожа точно такого же оттенка, как и мой белоснежный диван. Если сообщить ей, что она должна отмокать в прохладной ванне, пока она дрожит, как будто сейчас арктическая зима, это, вероятно, не сыграет в мою пользу. Я оставляю ее на минутку, чтобы приготовить ванну.
— Тебе это не понравится, — говорю я, поднимая ее с дивана в стиле невесты. — Тебе нужно залезть в ванну.
— Я люблю ванны, — бормочет она, слишком слабая, чтобы как следует обхватить мою шею своими слабыми руками и удержаться.
— Тебе не понравится эта, но ты должна туда залезть. — Я усаживаю ее на край ванны и помогаю ей выпутаться из облегающей рубашки-поло и юбки. Трусики и лифчик я оставляю нетронутыми, иначе у меня может случиться аневризма.
Боже, она идеальна. Оливковая кожа, круглые бедра и большая грудь, которая еще больше выпирает, потому что она обнимает себя, чтобы не замерзнуть.
— Запрыгивай. Всего на несколько минут.
Она держит меня за руку, чтобы удержаться, когда ее правая нога тормозит в воде. С ее губ срывается страдальческое хныканье.
— Нет, я не могу. Слишком холодно. Тайленол поможет. Я в порядке, видишь? — Она потирает руку, разгоняя мурашки, но ей не удается скрыть неестественно бледное лицо, остекленевшие глаза и то, что на ощупь она обжигающе горячая. — Пожалуйста, я не хочу туда лезть.
— Придется. — Я направляю термометр на ее голову и показываю ей экран. — У тебя слишком быстро поднимается температура, Талия. Залезай.
Она поднялась до тридцати девяти и восьми, и если я не смогу снизить ее хотя бы немного в ближайшие десять минут, то отвезу ее в больницу, пока она не превратилась в вареное яйцо.
Вместо того чтобы сделать шаг вперед, Талия делает шаг назад. Вода примерно на десять градусов холоднее ее тела, что не может быть приятным, но либо она залезет в ванну сейчас, либо окажется в больнице под охлаждающими одеялами.
Не знаю, что хуже.
Я срываю с себя футболку и скидываю треники, не обращая внимания на взгляд Талии с открытым ртом, скользящий по моему телу и осматривающий каждый мускул. Не давая ей времени на новые протесты, я обхватываю ее за задницу, поднимаю на руки и вхожу в воду.
Она шипит и вздрагивает, цепляясь руками за мои плечи, когда я сажусь, стиснув зубы. Температура моего тела гораздо ниже, чем у Талии, но от теплой ванны волосы на шее встают дыбом.
— Повернись, — говорю я, помогая ей маневрировать в ограниченном пространстве, пока она не садится между моих ног, спиной к моей груди, стуча зубами. — Дыши, Omorfiá. Подумай о чем-нибудь другом.
Она пытается, но вместо того, чтобы отвлечься, отсчитывает секунды, оставшиеся до конца этого мучения. Проходит несколько минут, прежде чем я перепроверяю ее температуру, пропуская сквозь зубы вздох облегчения. Она медленно снижается.
— П-поговори со м-мной, — заикается она, обхватывая меня руками, словно это поможет ей согреться. — Я пи-пи-пиналась ночью?
Я погружаю губку между ее ног и выжимаю ее на шею и плечи.
— Ты не двигалась, но храпела, представляешь?
— Нет. Нет, нет, н-нет, нет. Я не храплю. Я… — Она вдыхает, дрожа, как олененок, когда я выжимаю еще воды на ее декольте. — Мне так холодно.
Мои руки крепче обхватывают ее тело, как будто я делал это бесчисленное количество раз до этого.
— Ты отлично справляешься. Еще пять минут. Постарайся расслабиться, хорошо? Чем больше ты напрягаешься, тем хуже. Как только мы выберемся отсюда, мы сможем посмотреть Озарк.