Я на автопилоте отхожу от бара, следуя по ее следам. Аромат календулы тянется за ней, как невидимый след, ведущий к сокровищам. Я ловлю ее запястье, прежде чем она подходит к тому столику, к которому направляется. Прикосновение ее кожи посылает в мой организм порцию эндорфинов, но этого недостаточно, чтобы унять мой вспыхнувший нрав.
— Какого черта ты здесь делаешь, Мия?
Тройняшки в Вегасе, и от одной мысли о том, что за ней не присмотрят, у меня по коже бегут мурашки. По Ньюпорт-Бич бродит слишком много захудалых придурков, чтобы такая девушка, как Мия, выходила на улицу без телохранителя.
— Почему ты кричишь на меня? — она смотрит на мою руку, держащую ее запястье. Ее глаза сужаются, и в них всплывают навыки самообороны, которым ее научили мои братья. Она смотрит на мое горло, затем быстро проверяет положение моих ног.
Она боится. Она снова вздрогнула, когда я дотронулся до нее.
Как, черт возьми, я должен с ней обращаться, если она такая пугливая? Мне хочется обнять ее, прижать к груди и держать, пока она не успокоится, но это, скорее всего, произведет обратный эффект.
Она совсем маленькая, но сломала Брэндону нос, и я думаю, что она может причинить вред и мне. Объяснить Коди, почему его девочка решила меня завалить, будет проблематично, поэтому я убираю ее руку и делаю полшага назад. Я сжимаю кулаки, сдерживая буйство своих эмоций.
Это не помогает.
Мой пульс снова взлетает до небес, а в ушах зашумело, когда я заметил исчезающие желто-зеленые синяки, усеявшие руки Мии.
Обе руки.
На верхней, нижней частях, запястьях… десятки синяков, большинство размером с серебряный доллар, некоторые больше, некоторые меньше.
Я снова хватаю ее и притягиваю ближе, чтобы нежно провести подушечкой большого пальца по следам.
— Кто, мать твою, сделал это с тобой?
Она не отвечает, просто смотрит на меня пустыми глазами, словно не слышала моих слов или не знает, что ответить.
Мне хочется схватить ее за плечи и вытрясти из нее слова. Ярость бурлит в моих венах, пульсирует в висках, но я стискиваю зубы, сменяя гнев на напускное спокойствие.
— Мия, кто это сделал? Мне нужно имя. Немедленно.
— Это не… — не отмахивайся от меня. Кто это сделал?
Она корчится, ее щеки багровеют, когда она пытается освободить руку, тихо вздрагивает и наклоняет голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Эм… это был ты.
Три слова. Всего три маленьких слова, но их значение бьет как молния.
— Я? — я отпускаю ее, оступившись на целый шаг назад. Смятение побеждает ярость, все еще бурлящую в глубине моего сознания. — Что? Я никогда не причинял тебе вреда. Я никогда, черт возьми, не трогал тебя, Мия.
Не так.
— Нет, трогал. Ты схватил меня в Рейве. — Она показывает на четыре синяка вокруг своей верхней части руки, отчего у меня сводит живот. — И ты держал меня, когда учил меня самообороне. — Она прикасается к синякам на нижних частях рук и запястьях.
— Черт… — я с трудом сглатываю комок в горле, когда загибаю пальцы под ее подбородком. — Прости. Я не знал, что так сильно тебя обхватил. — Я помню, что считал свою хватку крепкой, но не настолько.
— Все в порядке. — Она улыбается мне, притворяясь, что это не так. Но это не помогает ослабить цепь, намотанную на мою грудь. — Правда, все хорошо. У меня…
— Это не нормально. — Это далеко не так нормально, как может показаться. — Почему ты не сказала мне, что я держу тебя слишком сильно? Ты должна была что-то сказать.
— Все в порядке. — Она подходит ближе и кладет свою маленькую руку мне на бицепс. От ее ладони исходит тепло, и мое сердцебиение замедляется. — Пожалуйста, не делай из мухи слона. У меня БФВ. Я легко набиваю синяки.
— БФВ?
— Болезнь фон Виллебранда. Моя кровь не сворачивается должным образом. Поэтому у меня бывают обильное кровотечение и синяки от любого касания. — Она нежно проводит кончиками пальцев вверх, потом вниз, пытаясь успокоить меня. — Я в порядке. Это не больно, если ты об этом думаешь. Я крепче, чем кажусь, Нико.
Я делаю успокаивающий вдох через нос, но это не помогает. Я никогда не причинял вреда женщинам. Даже Кайе, когда она метнула в меня кухонный нож, промахнувшись мимо моей головы на несколько дюймов.
А Мия крошечная, нежная, чертовски хрупкая. У меня внутри все завязалось в узел, и пройдет несколько дней, прежде чем напряжение ослабнет.