Я оставляю ключи от машины на журнальном столике, еще раз проверяю, заперта ли входная дверь, беру бутылку воды из холодильника и поднимаюсь по лестнице. Из щели в двери гостевой спальни пробивается слабая полоска света на мраморной плитке в темном доме.
Прежде чем я успеваю сформировать связную мысль и начать беситься из-за того, что тройняшки позволили кому-то остаться на ночь, я вхожу в комнату и замираю на месте, как только бросаю взгляд на кровать.
Вместо пьяного парня или парочки, занимающейся сексом, на боку, лицом к двери, лежит симпатичная маленькая блондинка, волнистые волосы обрамляют ее спокойное лицо. Ее глаза закрыты, щека вжалась в подушку, которую она перевернула вертикально и использовала для объятий.
На кровати размера Калифорния-Кинг она выглядит еще меньше, ее крошечное тело свернулось под белыми простынями в позе эмбриона. Мягкое оранжевое свечение ночника омывает ее кожу, а длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. Наверное, она читала в постели, потому что на полу валяется потрепанный экземпляр какой-то книги, как будто она уронила его, когда засыпала.
Почему она в гостевой спальне, а не в комнате Коди, расположенной через холл? Либо ему стыдно за беспорядок, который он устроил там после вчерашнего визита горничной, либо Мия стесняется спать рядом с ним.
Ни то, ни другое не похоже на правду…
Может, она боится змей? Питон Логана поселился у меня, когда Кэссиди переехала к нему, но огромный виварий не поместился в гостиной, и Коди с радостью переселил его и пятнадцатифутовое чудовище в свою спальню.
Я теряю интерес к размышлениям над этим вопросом, когда Мия зашевелилась, глубже уткнувшись носом в подушку.
Я стою совершенно неподвижно. Если она проснется, мне конец.
К счастью, она не проснулась.
Я должен уйти. Я где-то читал, что во время сна мозг ведет наблюдение. Будет лучше, если меня здесь не будет, если он обнаружит мое присутствие и разбудит ее.
Я выключаю ночник и кладу ее книгу — «Алису в стране чудес Льюиса Кэролла» — на приставной столик.
Через десять секунд я выхожу за дверь, оставляя ее распахнутой настежь, как это было до того, как я ворвался сюда, словно я здесь хозяин.
Так и есть, но это уже не важно.
В трех шагах от спальни я снова замираю. Дыхание сбивается, когда тишину пронзает громкий вздох, за которым быстро следуют шелест простыней, тихое хныканье и бешеное постукивание руки Мии по прикроватной тумбочке, прежде чем снова загорается ночник.
Музыка из сада наполняет дом. В левом ухе играет другая музыка, но мои органы чувств вдруг стали настолько проворными, что я слышу каждый ее глубокий вдох, прежде чем простыни снова зашуршат, и в комнате воцарится тишина.
Черт. Это было близко. Глубоко вздохнув, я легкими, бесшумными шагами поднимаюсь на второй этаж. Сладкий аромат искусственного дыма из клуба и тошнотворные духи брюнетки, которая висела на моей руке всякий раз, когда я шел в бар, задерживаются на моей одежде и волосах.
Я ни за что не засну, благоухая дешевыми духами.
Я раздеваюсь, бросаю все в корзину для белья и шагаю в душ с витриной. Горячая вода бьет по спине, расслабляя затекшие мышцы и распаривая стекло. Я опираюсь рукой на плитку, низко свесив голову.
Вместо высокой, стройной секс-бомбы с гладкими волосами цвета жидкого шоколада, которую я встретил сегодня в клубе, мои мысли крутятся вокруг маленькой девочки моего брата.
В комфортной обстановке моего дома моя бдительность ослаблена, но когда перед моими глазами мелькают губы Мии, а мой член в считанные секунды становится твердым, я оказываюсь в замешательстве.
Какого черта?
Она блондинка. Мне не очень нравятся блондинки.
Она учится в колледже. Она невысокая, застенчивая, изящная… не в моем вкусе, но вот он я, с яростным стояком.
Это плохо.
Очень, блять, плохо.
Неуместно.
Я не могу думать о ней в таком ключе. Она принадлежит Коди. Она вне моей досягаемости и должна быть вне моего радара.
Мой член не соглашается, дергается, когда на краю моего сознания мелькают более возбуждающие образы: раскрасневшиеся щеки, большие зеленые радужки, дюйм ключиц, выглядывающий из-под блузки…
Несколько мгновений я борюсь со своими инстинктами, но потом сдаюсь и сжимаю основание члена, качая его вверх и вниз, каждый тугой удар мучительно медленный, пока я представляю себе Мию, лежащую на табурете для пианино, с длинными волосами, ниспадающими каскадом на пол.
Я двигаюсь быстрее, представляя, как ее розовые туфли на каблуках с бантиками упираются мне в спину, а мое лицо оказывается между ее бедер, под розовой тюлевой юбкой. Я почти слышу ее стоны в этом мягком голосе, чувствую, как ее умелые пальцы перебирают мои волосы, пока она извивается на моих губах, пока не выкрикивает мое имя, когда кончает, удовлетворенная и дрожащая.