— Прежде чем мы поедим… — говорю я и, убедившись, что тройняшки не смотрят, снова незаметно прижимаюсь к Нико. — Как ты смотришь на то, чтобы уехать со мной?
— Сделай так еще несколько раз, и я позволю тебе отвезти меня, куда захочешь.
— В Европу, — предлагаю я, еще немного покрутив бедрами. — Мой папа звонил ранее. Теперь, когда я выпрыгнула из самолета, он уговаривает меня полететь в Монако. Я всегда хотела увидеть Гран-при, и у меня больше шансов пережить полет, если ты будешь со мной. Я знаю, что ты не можешь оставить работу надолго, но… — я прижимаюсь к нему сильнее, его глаза закрываются капюшоном. — Может, на неделю?
Он обхватывает мои бедра, удерживая меня на месте.
— Я попробую найти кого-нибудь, кто присмотрит за всем, пока нас не будет. — Он целует мою голову, похлопывает меня по бедру, чтобы я слезла с него, а затем исчезает на кухне, чтобы принести тарелки.
Когда я пересекаю комнату и сажусь на диван, меня охватывает внезапная головная боль.
— Ну и дела… — я вздыхаю, наблюдая, как первая капля крови скатывается мне на руку.
Я зажимаю мягкую часть носа двумя пальцами, а другой рукой делаю небольшую миску, чтобы поймать кровь, пока она не испачкала белый ковер Нико. После насыщенного событиями и стрессами дня кровотечение из носа не стало неожиданностью. Я наполовину ожидала, что это случится, когда тройняшки привезли меня домой.
Коди поднимает взгляд, его брови сошлись посередине.
— Черт. Опять? Подожди, я возьму полотенце.
Нико возвращается, его шаг замедляется, когда он смотрит на меня.
— Что случилось? — тарелки звенят, когда он роняет их на стол, срывает со спины белую футболку и вытирает мне руки. — Что ты сделала?
— Ничего, я в порядке, — бормочу я сквозь ткань, которую он прижимает к моему носу.
— Наклони голову назад, детка.
Я смотрю на Кольта, надеясь, что он объяснит, потому что сейчас мне нужно дышать ртом, а не говорить, иначе кровь потечет по горлу.
— На самом деле это неправильный способ. Поверь мне, брат. Она делает это правильно. У нее часто идет кровь из носа.
— Два, иногда три раза в месяц, — добавляет Коди, возвращаясь с рулоном бумажных полотенец. — Засекай время, — говорит он Конору.
— Уже, и без твоих подсказок. — Он постукивает по своим часам, набивая рот куриными шампурами.
— Почему ты засекаешь время? — спрашивает Нико, многократно поглаживая мои бедра. — Кровь из носа идет из-за болезни, которая у нее есть? Я не могу вспомнить ее название.
— Фон Виллебранд. Нам придется отвезти ее в отделение неотложной помощи, если это не прекратится через полчаса.
— Полчаса?!
Я хочу запустить пальцы в его волосы, как-то успокоить его, потому что он явно волнуется, но мои руки заняты.
— Такого почти не бывает, — говорю я на выдохе. — Если ты планируешь проводить со мной больше времени, привыкай к кровотечениям из носа.
Мои глаза распахиваются, тело тихонько вздрагивает под влиянием сна. Мои щеки пылают так же горячо, как и неутоленная боль, разбухающая внутри меня. Мышцы сокращаются в животе, бедра покалывают, оргазм совсем рядом, так близко, но в то же время так далеко. Я кусаю подушку, неудовлетворенное желание доводит меня до бешенства.
— Что случилось? — спрашивает Нико, напоминая, что я в его доме и в его постели. — Плохой сон? — он откладывает в сторону ноутбук, за которым, очевидно, работал, пока я спала. — Нет… хороший сон, не так ли? — он просовывает руку дальше под одеяло, обхватывает мое бедро и притягивает меня к себе. — Лучше скажи, что я в нем был.
Я прячу лицо в его шее и ловлю его запястье, чтобы он не прикасался ко мне, потому что каждое движение его пальцев посылает новую волну желания по моему телу.
— Я проснулась слишком рано, так что не все так хорошо, — дышу я, прижимаясь к его теплой коже. — И да, ты был в нем.
Я превращаюсь в свою сестру.
Мы занимались сексом прямо перед тем, как я заснула под тихое чтение Нико Алисы в стране чудес. Судя по часам на тумбочке, не прошло и часа, но вот я здесь, мокрая и снова нуждающаяся в нем.
Он высвобождает руку из моей хватки и поднимается выше, его большой палец ласкает мой сосок.
— Я ни за что не позволю своей девочке заснуть такой нуждающейся. Это был твой первый сон обо мне?
— Нет. Я просыпаюсь так уже несколько недель.
Он улыбается мне, и смущение исчезает, оттесненное на задний план непреодолимой потребностью и словами, которые он произнес совсем недавно.
Никогда не скрывай, что я заставляю тебя чувствовать. Не притворяйся, что ты не возбуждаешься, когда я прикасаюсь к тебе. Признай это. Покажи мне. Я хочу это видеть.