Ольга была старше Герасимова, и потому ему никогда не приходило в голову, что она смотрит на него снизу вверх не потому, что он ее начальник. Но теперь она взирала на него так, как будто начальником и подчиненной они больше не были.
За креслом не было ничего, кроме стенки. Прижатый к ней директор соображал, что ему делать дальше. Меньше всего он мечтал о сексе с Ольгой. В этот миг он чувствовал себя глупее любого из своих студентов. Нужно было остановить наступавшую женщину, блузка которой упала на землю, но что было делать? Что можно было ей сказать?
Герасимову не пришло в голову ничего другого, кроме как бросить «прости» и, не поднимая глаз, ретироваться. Всё заняло считанные мгновения: он поднялся на ноги и, не оборачиваясь, быстрыми шагами бросился к выходу. Грубых слов в спину церебролог не услышал. Ольга даже не пробовала задержать его и не ругала, а только бросила яростный взгляд на дверь, после чего присела и закрыла лицо ладонями. Только что упавший на землю бюстгальтер так и оставался лежать на полу, пока женщина, едва дверь за Герасимовым захлопнулась, не сдавила его каблуком.
*
Эпизод 7.
Хотя Герасимов и готовился к худшему, на следующее утро Ольга повела себя так, как будто ничего не случилось. Объяснения, которые заранее заготовил директор, ей были неинтересны. Герасимов ловил на себе ее тяжелый взгляд, сочившийся откровенной неприязнью, и ежился. Однако же события развивались так стремительно и приняли столь неприятный оборот, что скоро вытеснили из памяти всё остальное. Герасимову и Ольге стало не до их несостоявшегося секса.
Встречи, проведенные Герасимовым накануне, не прошли бесследно, но их результат директора не обрадовал. Глупость модели, впечатлявшая поначалу, заходила слишком далеко и ставила под угрозу порядок в Школе. После слов Герасимова красавица затаила зло на Михайлова и приступила к мести. Видя, как в чужие руки уплывает ее счастье, девушка подбила своего парня исправить положение: «поговорить» с Арсением, чтобы тот забрал свои документы из Школы для дураков.
Как и предполагал Герасимов, студенты знали обо всем заранее, поскольку втайне переписывались по почте. К сожалению, никто из них не сообщил администрации, что готовятся неприятности. К полной неожиданности для директора, парень Эльзы объявился у Школы, накричал на охрану и потребовал, чтобы к нему вывели Сеню. Избавиться от хулигана удалось, только когда его вывели за ограду. Когда же Михайлов сам вышел за нее, то немедленно оказался в ловушке. Парень Эльзы выбежал из засады и перегородил путь Арсению прямо за школьным двором.
То, что случилось далее, не укладывалось в голову даже привычному к глупости директору. Когда парень Эльзы напал на тихоню, никто и не попробовал вмешаться. На помощь не пришли нанятые Герасимовым охранники, соцработники и смотрители, Сам мальчик был себе не защитник. Сеня мог закричать, позвать на помощь или дать дёру, но вместо этого вернулся в здание, нашел Василия Михайловича и вручил ему заявление об отчислении из Школы для дураков.
Герасимов обхватил голову руками, пытаясь прийти в себя от такой чуши. Однако же очень скоро со всем смирился. Картина перед его глазами медленно, но верно прояснялась, позволяя понять, что двигало Михайловым. Причина крылась в воспитании. Арсений был слишком послушным мальчиком, никогда не имевшим собственного мнения. Его отыскали, накричали, угрожали – он пошел, послушался и сделал.
Может быть, директор и готов был признать потерю претендента, но Ольга отказываться от своих планов не собиралась. Ходя вокруг да около директорского кабинета, она рвала и метала, требуя крови Эльзы. Герасимов то ступал на цыпочках, то шарахался от подчиненной, не зная, как быть дальше. Дверь он запер на ключ, но безопасности от этого не прибавилось. Спрятаться от Ольги за семью замками пристыженный директор даже и не рассчитывал.
В глубине души Герасимов сознавал, что отказать помощнице не сможет. За несколько часов он подвел ее уже дважды. В последнем случае он проявил обидную церебрологическую некомпетентность. Так дело могло дойти не только до серьезной ссоры, но и до жалобы чиновникам в Министерство. Выбора не оставалось, кроме как искать компромисса с подчиненной.
- Ты права, — Герасимов встал на неровный путь оправданий, - С самого утра я хотел сказать тебе то же самое после вчерашней... ночи. Считаю, что нам с тобой нужно помириться. Эта девушка, Эльза, для цереброла не подходит. Она распускает руки. Пусть даже не свои, это неважно. Какое дело, кому принадлежат руки. Главное, что она распоряжается ими, как заправский гопник в бюстгальтере.