Сэм Тимонс произнес последнее слово настолько отчетливо и громко, что другие посетители кафе обернулись на собеседников и замолкли. Однако ничего интересного для них не случилось. Понадобилось несколько мгновений, чтобы гулкая местная жизнь возобновилась. Кто-то поднял тост, и к покрасневшему Сэму уже больше никто не прислушивался.
Сотрудник спецслужбы воспользовался этой передышкой, чтобы нагнуться к Тимонсу и прошептать тому кое-что на ухо. Впервые полковник выглядел угрожающе. Колени церебролога невольно задрожали.
- Дорогой Сэм, – проговорил Смит тихо, - .Я подготовился к нашей встрече основательно. Если вдруг вы подумали, что я не стану этого делать, то вы заблуждались. Я навел справки о вас и кое-что выведал. Вы окончили Гарвард, сотрудничали с профессором Фелтеном — мировым светилом. Потом работали в NeuroScience, одном из лидеров фармоиндустрии, – прежде чем уйти к конкурентам на лучшую зарплату. Вам принадлежат несколько значимых научных результатов. В том, что касается научной стороны дела, у нас нет вопросов. Ваше мнение для нас интересно.
Что же касается гуманитарных аспектов, дело обстоит иначе. Спецслужбам вы известны как. участник студенческой группы за легализацию каннабиса, антивоенный активист и сторонник Джулиана Ассанжа. Вы даже подписывали петицию в его поддержку, и мы это помним.
- Во всем этом не было ничего противозаконного, - прошипел Тимонс, принимая условия игры. Он тоже заговорил на полтона тише.
Вокруг веселились, и собеседников никто не слушал.
- Согласен, - пожал плечами полковник. - И тем не менее, этих фактов вполне достаточно, чтобы сделать выводы. С гуманитарной стороны, ваше мнение нам нелюбопытно. А поскольку нам предстоит сотрудничать на наших условиях, то я сообщаю вам об этом прямо. Чтобы впоследствии не было ни недоразумений, ни обид.
Сотрудник ЦРУ закрыл ноутбук и встал из-за стола, а Сэм, не оправившийся от пережитого, остался в кафе со счетом, по которому ему предстояло заплатить за обоих. Чтобы прийти в чувства, понадобилось время. ЦРУ-шник опускался до издевательств, несправедливо полагая, будто ему за это ничего не угрожает. Душа Сэма жаждала мести. Однако ученый понимал, что поквитаться сможет лишь при удаче. Зажмурив глаза, церебролог попытался убедить себя, что счастливое стечение обстоятельств не за горами: нужно только выждать, и тогда он сумеет рассчитаться с безопасником за все.
*
Хотя Смит и давал понять, что ему понадобится несколько дней, чтобы подготовить всё для эксперимента, справиться с трудностями удалось гораздо быстрее. Уже следующим утром полковник уведомил консультанта, что лекарство передали Фреду, и тот выпил его. Полиция проводила испытуемого в его социальное жилье, где оставила одного. Карсон, которого шатало из стороны в сторону, заснул, и будить его не стали. К этому времени система дистанционного слежения уже работала. За алкоголиком, не теряя серьезности, наблюдала главная спецслужба мира. Црушник предложил консультанту самому приехать в офис, чтобы включиться в ее работу. Своими глазами увидеть, как первый человек, попробовавший цереброл, пробудится ото сна.
Не дуйтесь, Cэм, если я нагрубил вам в прошлый раз. И поскорее приезжайте. Уж на что я не ученый, но и меня снедает любопытство. Лично я совсем не понимаю, как можно сделать человека умнее, дав ему проглотить какую-то таблетку. Тем более, такую невзрачную, как Ваша. Может быть, этоm цереброл вообще не подействует. Может быть, все это ошибка? Я вполне допускаю. И тем не менее я держу за Вас кулаки. Говард.
P.S. Навел справки о вашей академической репутации. Она выше всех похвал— у Вас и у Вашего коллеги Густава из Neuroscience. Приезжайте. Этот опыт не должен завершиться триумфом без Вас.
Послание Смита от первой до последней строчки дышало ядом. Тимонс аж поежился. И хотя Густав занимался в Neuroscience опытами над мышами, его все же можно было привлечь к эксперименту над людьми в качестве второго консультанта. Получи конкурент эту работу, неприятностей было не миновать. Наверняка он бы заинтересовался формулой цереброла, докопался бы до сути и передал секреты руководству своей фирмы. О последствиях утечек из лаборатории лучше было и не думать.
И все же если подняться от суеты до высот большой науки, то эти мелочи казались такими же нелепыми, как и сама работа Сэма на Bioscience. Гораздо важнее было то, что эксперимент после стольких проволочек все-таки вышел на финишную прямую. Не зря церебролог столько дней ждал этого мига, когда нейронные сети чьего-то мозга нальются неведомой силой, и голова испытуемого, которого коварно не поставили в известность заранее, заработает на полную мощность. Трудно было вообразить, что последует дальше. Возможностей открывалось слишком много. Все зависело от испытуемого. Пропустить развитие событий из-за уязвленной гордости Сэм Тимонс позволить себе не мог.