Я размышлял долго —и пришел к выводу, что должен быть честен. В конце концов, я давал офицерскую присягу. Надо признать, что-то ускользнуло от моего внимания. С дураком произошла перемена. Нужно только правильно описать, что случилось. Возможно, «поумнел» - не то слово. Вы, Сэмюэл, интеллектуал. А я практик. Вас интересуют мысли, меня - вещи. Поэтому сойтись во мнениях нам с вами не удается. Но возможно, мы просто называем по-разному одну и ту же вещь...
- Если, как вы заметили, мозг принялся работать по-другому, то значит и человек стал умнее! Как иначе? - с надеждой в голосе возразил Тимонс.
- Любым образом,— отвечал Говард. - Бывает все что-угодно. Мозг может свернуться в трубочку. Или дернуться набекрень, как у ученых. Или можно просто перебрать с церебролом. Да мало ли что возможно. Ясно одно: результата Вы не добились. Только сворачивать Ваш проект я не собираюсь. Я распорядился провести еще один эксперимент и финансировать его за счет бюджета. Цереброл — не безнадежная затея. Его исследование по-прежнему представляет интерес для безопасности США.
- Еще эксперимент? - выдохнул Тимонс, не зная, радоваться ему или плакать и не представляя, что будет дальше.
- Подождите немного времени, джин уже выпущен из бутылки. Скоро у меня не останется от Вас секретов, Сэмюэл.
*
Эпизод 3.
Говард Смит расхаживал по комнате для наблюдений и потирал руки. Оказавшись за спинкой стула Тимонса, перестал сдерживать свои чувства: с неожиданно подступившей нежностью потрепал церебролога за плечи.
- Вот теперь, наконец, — то, что надо! Вы добились своего, парень! Будь я на вашем месте, то уже бежал бы за шампанским!
Сэм только пожал плечами.
- Нашему новому испытуемому я выпить не предлагал бы. Так уж он воспитан, что не согласится.
- Чувство противоречия — ваше шестое чувство, - фыркнул Смит. - Даже когда спорить, между нами говоря, не в Ваших интересах.
- Мои интересы — это интересы науки, - возразил Тимонс. Полковник ЦРУ откровенно раздражал его.
- И что же они диктуют, эти интересы?
- Пока ничего. Или, если хотите, - осторожность. Я не замечаю никакого прогресса.
- Сэмюэл, протрите глаза! Шампанского!
У Тимонса не отложилось в памяти, когда они с безопасником поменялись ролями, оставшись непримиримыми противниками, как и раньше. Наверное, это произошло сразу после того, как новый испытуемый Гамаль Абдул Хан обратился к руководству своей зоны с необычной просьбой. Но все-таки позже того, как церебролог вообще узнал об Абдул Хане, как и о месте, где проводились эксперименты, — секретной тюрьме ЦРУ в Окленде.
Возмущенный Тимонс наскоро объявил Говарду Смиту, что считает безнравственными любые испытания на людях в местах заключения. Меньше всего ему нравились опыты, проводившиеся тайно. Смит только хмыкнул: права человека давно набили ему оскомину. Тогда Тимонс пригрозил, что снимет с себя ответственность за работу. Говард нашелся: пообещал, что повысит жалование. Взгляды схлестнулись. Смит мягко улыбнулся. Было заметно, что в этот раз его интересовала не только покорность Сэма, но и его одобрение.
- Напомню, Сэмюэл, что было всего неделю назад, - наставительно вытягивал ладонь цру-шник, - Тогда Вы обвиняли меня в том, что я ставлю преграды на пути науки, стремясь погубить Ваше лекарство. Но вот теперь я перешел на Вашу сторону и открыто защищаю прогресс. Кажется, это Вам снова не по нутру.
- Я рад, что Вы хотите дать церебролу шанс, но опыт, который был проведен, сам по себе ничего не значит. Вы говорили, что запланировано несколько экспериментов. Что же, прекрасно. Может быть, сразу обратиться к следующему из них?
- Каждый эксперимент стоит бюджету США немалых денег. На этот мы уже изрядно потратились, - в голосе Смита чувствовалась досада. – За расходы придется отчитываться перед Трэшем. Какие результаты еще необходимы, чтобы мы с Вами заключили мир?
- Я участвую в проекте только ради прогресса, поэтому спрашивать, что мне нужно, неверно. Не говорите «мне», говорите «науке». Наука же требует доказательств, ее возражения криком заглушить нельзя.