Главный по тюрьме надеялся, что хоть однажды звонок раздастся из другого места. Например, с братского предприятия — пионерского лагеря по пошиву кроссовок или из центра по пересадке органов, только что наладившего тесные связи с тюрьмой. Но голос оставался все тем же - опасным, неизвестным, не связанным ни одной ниточкой с бизнесом Вана. Оставалось лишь одно: соглашаться. Но и этого могло оказаться недостаточно. Ожидается ли проверка? Не станут ли во всеуслышание критиковать знаменитое китайское качество? Не было ли жалоб от иностранцев? Если проверка товара состоится, то все-таки кто ее поведет? Ван выдохнул. Ответов на эти вопросы у него не было.
Вечер и большая часть ночи ушли у тюремщика на борьбу с нервами. Но как ни старался он успокоиться, перебить скверные предчувствия не получалось. Поседевший на службе, Ван хорошо знал бюрократическую машину. Просто так она не крутила шестеренками. Если же кто-то целенаправленно приводил ее в движение, то остановить машину после такого толчка было чрезвычайно непросто.
В учреждении, которое Ван возглавлял, изъяны имелись, а это значило, что договариваться с проверяющими придется. В ход конечно пойдут уловки. Можно будет прощупать собеседника намеками, отвлечь соблазнительными предложениями, и так незаметно сбить с цели. Только пока и этого не выходило: на перемену тона в Пекине не шли.
Ван честно пробовал навести мосты со своими новыми собеседниками. Несколько раз он спрашивал о приеме товара и подводил разговор к показателям на рынке. Говорил о полученной прибыли и обещал усилить эксплуатацию работников. Но партия как будто на время забыла о бизнесе. Ван поежился, вспоминая про Мао, любившего простых и грубых парней и не уважавшего бизнес. При мысли о том, что старые времена могут вернуться, как будто холодный ветер подул начальнику в лицо.
Вскоре главный в Ляоцзяне уже не сомневался, что стоило ждать беды: кто-то наверняка намеревался снять его с должности. Голова тюремщика раскалывалась от предположений, ни одно из которых, скорее всего, не соответствовало действительности. Возможно ли, что он слишком сильно увлекся бизнесом? Не вышло ли так, что высокие кабинеты интересует Мьянма? США размещают в соседней стране свою базу. Может быть, в ответ мобилизуют всех вокруг, включая и тюрьмы?
- Ну, и пусть мне поставят на вид непонимание воли партии, – злился Ван, раскачиваясь на стуле. - В этом можно обвинить кого-угодно! Никто не знает, куда повернет партия завтра! Зато я знаю этих проверяющих, — все они жулики! Пусть только сунутся и даже найдут в работе тюрьмы какие-нибудь накладки. Все это неважно. Я договорюсь со всеми. А если вдруг меня прижмут к стенке, то останется верный выход: деньги. Главное только не нарваться на засаду. Партия ведет борьбу с коррупцией и, предлагая взятку, можно запросто угодить впросак.
На единственную у тюрьмы автостоянку - больше ревизорам прибывать было некуда - начальник Ван приехал заранее и провёл половину часа в нервном ожидании. Делегация из столицы добралась с большим опозданием, на единственном автомобиле, и без подобавшей команды сопровождения. Отвыкшему от бедности Вану машина показалась подержанной. На автостраде пекинских чиновников вполне можно было бы перепутать с обычными автомобилистами. Начальника тюрьмы это встревожило: проверку проводили спешно, да вдобавок еще и тайно.
Наружу через дверцу машины вышел упитанный мужчина в черном пальто, похожий на Ким Чен Ына. Посланец представился Бао Ганом, инструктором столичного Оргбюро.
- О моем приезде объявлять не надо, - сразу же сообщил он. - Мое дело — провести линию партии на месте. Остальной работой займетесь Вы лично. Только не допускайте осечек. В Пекине надеются на Вашу оперативность и исполнительность и совершенно не рассчитывают на то, что Вы можете нас подвести.
- По специальной связи я разговаривал с товарищем из столицы, его звали Гэ Хун, - начал было докладываться Ван.
- Про Гэ забудьте. Как и про всю Вашу прежнюю работу. Дело поручено мне. А курирует операцию — китайская секретная служба.
*
То, что наказывать за прошлые дела его не будут, а, может быть, даже повысят, начальник Ван разобрался довольно быстро. Но вывод, который из этого следовал, не давал оснований для оптимизма. Снять с должности и посадить могли за будущее, а это не менее опасно. Правда, в таком случае все зависело от него самого, от Вана.