Вскоре в коридоре показался первый сотрудник, основательно запасшийся церебролом. Судя по глубоко оттянутому карману, он уносил с собой не меньше, чем целую упаковку. Ради жизненных перспектив дипломат был готов пожертвовать даже хорошими манерами. Передвигался он, скорчившись, стыдливо опустив лицо вниз, очевидно, боясь, что камеры слежения поймают его взгляд. Однако сомнений, кто только что проскользнул перед глазами, у Кеплера не было. Чернокожего Джона замгоссекретаря не спутал бы ни с кем.
«Что, парень, твоих африканских мозгов тебе не хватило? И ты еще говоришь о расизме? Хотя я признаю: зря я считал тебя кретином. Ты не такой уж упрямец. И способен к самокритике. Да и на серьезный поступок собрался… Можешь так не бояться, камеры не работают. Я их выключил. Ну-ну, парень, ну-ну...»
Африканист семенил не один. Индолог и русист тихо следовали за ним. Своим умом не были довольны и в других отделениях Госдепа. Упаковки уносили с собой китаисты и тюркологи, испанисты и франковеды. Даже элита ведомства - специалисты по поддержке оппозиционных движений, не задумываясь, вместе приняли цереброл.
Около полуночи Кеплер устроился за чашкой кофе в одном из кафе в центре Вашингтона, где собеседником его был сотрудник спецслужбы.
- Я давно принял решение об отставке, - объяснял поумневший, — и сделал это по одной весьма простой причине. Мне не по пути с Трэшем. Все мы знаем: он ведет Америку в тупик. Почему в такой миг в отсеке для пилотов должен быть я? Разве мне стоит делить ответственность с придурком? Я давно обдумывал планы увольнения, а тут предоставилась такая возможность. Единственная в жизни удача - таблетка для повышения ума.
- Необычайный шанс, - продолжал Кеплер, — стоит того, чтобы расстаться с чем-то давно обрыдшим. Про себя я перевожу все в шутку. Мне уже давно приходилось выбирать между умом и Трэшем. Вместе они не уживались. У тебя может быть либо ум в голове, либо трэш. К тому же, приняв таблетку, я не смог бы работать, как раньше. При общении с президентом необходима тупость. Если ты глуповат, то понимаешь его лучше. Если же излагаешь свои мысли сложно, он не поймет или не станет слушать. И вот что я подумал: я уже и так потратил с Трэшем довольно времени. Мозги от него начинают тупеть.
- Теперь-то вам это не грозит после цереброла, - тонко улыбнулся собеседник. - Чем, кстати, вы собираетесь заняться на досуге? преподаванием? Размышлениями? Может быть, Вы всерьез рассчитываете на что-то большее? Например на мистические озарения?
- Ничего из этого я бы не исключал. Все дороги передо мной открыты. Трэш вправе лишить меня работы, но зато не отправит под суд. Это значило бы признать существование лекарства, против чего выступает бизнес! Ну а раз мне не угрожает срок, я смогу устроиться в любое учебное заведение. Необходимая для этого научная степень у меня есть.
- О да, нам прекрасно известно. Что же, достойный выбор. И стало быть, вы собираетесь использовать свой интеллект в сфере образования? Какая потеря для внешнеполитического консалтинга. Несмотря ни на что, все же надеюсь, что вы будете с нами сотрудничать. Жаль было бы потерять такого ценного специалиста, в тот момент, когда его возможности выходят на взлет...
Кеплер улыбнулся комплименту, успев заметить про себя, что службист, наверно, играет в какую-то собственную игру.
- В будущем все возможно. Главное знать, куда повернут тренды. Мне кажется, действие лекарства я уже ощущаю. Какие-то легкие токи в мозгу, несильное головокружение, но приятно. Может быть, еще по кофе?
Кеплер отхлебнул из чашки, и взгляд его застыл на коричневой глади напитка. Несколько мгновений бывший дипломат провел, не двигаясь, как будто крепко задумался. Этими секундами Кеплер воспользовался с толком: так глубоко ушел в себя, что на лице его отразилось благоговение, достойное истинно просветленных людей. Однако задержаться на приятном переживании не вышло. Брови экс-дипломата внезапно подернулись судорогой.
- Слишком хорошо – тоже плохо, - улыбаясь, заметил собеседник. И тут же добавил уже встревоженно:
- Вы разыгрываете меня, Майкл. Что с вами? Что такое?
Кеплер попробовал что-то возразить, но закончить фразу у него не вышло. Тогда сотрудник спецслужбы поднялся со своего места и навис над его подозрительно расслабленной фигурой. Привести в чувства дипломата у службиста не вышло. Ложка выпала у Кеплера из рук. Глаза утратили всякое выражение.