- Что изменилось-то? - не понял Трэш. - Может быть, Вы сами съели эту таблетку? А, Пол?
- Ни в коем случае. И не подумаю, потому что не хочу оказаться на месте бедняги Кеплера. Думаю, моему мозгу пришлось бы еще хуже, потому что я, между нами, поумнее его. Но именно на этом страхе можно построить наш расчет. Все остальные подумают точно так же. Они не притронутся к таблетке - даже те из них, которые могли бы. Все, что нам нужно, так это пугать публику, нагнетать обстановку, показывая фотографии пострадавших, и более ничего.
- Все же нельзя просто брать и продавать таблетку в аптеках! Мало ли людей окажется в больницах после этого! – забеспокоился Трэш.
- Пусть кандидаты проходят тесты ай-кью, а их досье изучают специалисты, – пожал плечами Дэнс. - Спусти эту задачу яйцеголовым. Они найдут способ отсечь неподходящих. Зато остальные, кому лекарство действительно поможет, сделают нам неплохой пиар, Дональд.
Трэш хмыкнул, но было заметно, что возражать он не собирался. С Дэнсом вообще было трудно спорить: он был слишком сообразителен и, к тому же, имел успех в бизнесе. Ему нельзя было сказать: «если ты такой умный, то почему такой бедный?» Трэш уважал состоявшихся людей, к числу которых принадлежал сам, а Дэнс в буквальном смысле успел заработать себе имя.
- Если мы поступим иначе, то выйдет гораздо хуже, Дональд, - настаивал вице-президент. – Я могу обрисовать тебе вкратце, что нам угрожает. Лекарство попадет на черный рынок, где его будут покупать из-под полы и, конечно же, травиться. Левые закидают нас исками, а их пресса обвинит нас в том, что мы мешаем американцам умнеть. Талибы захватят у нас еще несколько городов в Афганистане. А белорусские партизаны — в Белоруссии. Все потому, что их бойцы съедят эту дрянь, а наши нет.
- Почему мы не можем найти умных вояк? - вырвалось у Трэша, — почему они всегда бомбят не того, кого нужно? Мирных жителей, например?
- С этой проблемой мы справимся. Как и с многими другими. Просто возьмем тех, кто есть, и дадим им лекарство. Это можно будет сделать легально по контракту. Нам нужно лишь, чтобы цереброл не съели слишком многие и не качнулся рынок. Чтобы продолжили выходить телешоу и трансляции футбола, чтобы люди покупали то, что они обычно берут. Но больших перемен не случится: Кеплер нам поможет! Его фотографий хватит на всех…
- Господин президент! - вбежал в зал один из референтов, особенно приближенных к Трэшу. - Вас разыскивает пресса! Они просят комментариев по делу заместителя госсекретаря...
- Дайте мне фотографии этого Кеплера, - сказал Трэш, — и я покажу им, что бывает со слишком умными. Я шокирую прессу. А потом сделаю кое-какие заявления. И они останутся в истории моего президентства навсегда.
- Какие заявления, Дональд? – уставился Дэнс, – мы ведь еще ничего не согласовали.
- Мне все уже понятно. Я знаю, как принимать решения. Общественное мнение изменилось, я это вижу. Дело о цереброле выходит на финишную прямую. Я намереваюсь легализовать это чертово средство прямо сейчас.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
В середине XXI века лекарство для повышения ума - цереброл — стало доступно потребителям по всему миру. Выдачу и хранение препарата поставили под государственный контроль, а партии средства, нечаянно попадавшие черный рынок, конфисковались. На начальном этапе Организация объединенных наций рассчитывала взять на себя контроль за новинкой, но, натолкнувшись на сопротивление отдельных государств, вынуждена была отступить. С середины века производство цереброла и слежение за его потреблением передоверили местным центрам, более известным в обиходе как Школы.
Сотрудники Школ отбирают соискателей, отсеивая тех из них, кому употребление цереброла может принести только вред. Несмотря на высочайшую компетентность экзаменаторов и их кристальную честность, трагические ошибки все равно возможны. Под впечатлением от этих несчастных случаев в большинстве стран мира сокращается число школ цереброла и урезаются квоты на потребление укрепляющих ум лекарств.
РОССИЙСКИЙ ЭПИЛОГ.
Эпизод 1
На стене в кабинете Алексея Герасимова, директора Московской школы для дураков, висел портрет бывшего заместителя госсекретаря США Майкла Кеплера. Интеллектуал, более четверти века назад первым принявший дозу цереброла, был кое в чем похож на Эйнштейна: изо рта его точно так же вываливался язык. Сходство шло далее, заставляя внимательного наблюдателя поежиться: мудрые морщины, седые локоны, волевая челюсть... Но только, в отличие от Кеплера, взгляд Эйнштейна казался по-детски счастливым. Глаза дипломата, напротив, едва сдерживали ужас перед тем, что он увидел.