Герасимов почувствовал, что теперь уже и он, а не только Ольга, готов разозлиться. Но Овальный явно получал удовольствие от своего выступления и любые попытки перебить себя оставлял без внимания. Когда ему было нужно, он просто хамил Школе для дураков.
- Назначение цереброла - серьезная и ответственная работа. Чтобы выполнить ее успешно, требовалось наблюдать за Дмитрием К. неусыпно - днем и ночью. Смотреть за тем, что он делает и не в меньшей степени — чего делать не хочет. А если сведений не хватало, то следовало предпринять меры. Любым способом расшевелить его. Церебрологи же не сделали и половины работы, а потом заявили, что она была неподъёмной. Эта безалаберность не просто предосудительна. Она привела в больничную палату Анну К.
Герасимов взвился, как будто получил пощечину.
- Послушайте, но вы говорите о том, чего не знаете! Не разбираетесь в церебрологии и дилетантски оцениваете пределы ее прогностического потенциала. Занятия в Школе не инспектировали. В практике нашего лечения некомпетентны. Зато обманывая всех насчет своей квалификации, домысливаете факты, вводя в заблуждение уважаемое жюри!
- А кто разбирается, вы? - насмешливо поинтересовался Овальный, - Результат не на вашей стороне.
- Голословное утверждение дилетанта!
- Не кипятитесь. У меня есть в запасе аргумент, которого Вы не ждете. Так что в итоге все признают, что я прав в этом деле, а не Вы.
Овальный раскрыл ладонь, как будто ища примирения с директором. Но обернувшись назад, Герасимов понял, что истолковал этот жест неверно: московский прокурор обращался вовсе не к нему, а через его голову к своим сторонникам, находившимся в зале. Большинство из них, в том числе родственники Анны, заметно оживились. И зааплодировали снова. Овальный сложил ладони у себя над головой.
Чувствуя поддержку, московский прокурор позволил себе на какое-то время отклониться от темы: порассуждать о важности семейных уз, в том числе кровного родства. Почему-то особенно его интересовали гены.
- Генетика определяет благополучие человека, и при любом случае следует принимать ее в расчет. Возможно, церебрологам, чтобы найти правильного кандидата, не хватило какой-то части фундаментальных, при этом доступных и непрофессионалам знаний. Было бы намного лучше, если бы в университете они посещали бы дополнительные курсы вне своей области знаний, академическую безупречность которой можно поставить под вопрос.
Герасимов подумал, что его пробуют сбить с темы. Однако через некоторое время в словах Овального прорезалась логика, хотя и казалась она неприятной. Овальный проводил в жизнь мысль, что о людях можно полностью судить по их семьям. В родственниках у Анны преступников не было, зато те отыскались у Дмитрия. Если встать на скользкую почву допущений, предрасположенность могла влиять на жизненную стезю претендентов. Что станет с кандидатом после поумнения, настаивал прокурорский, можно было выяснить заранее, тщательно поработав с его семьей.
Родственники Анны К. зятя не жаловали, так что аплодировать начали раньше, чем прокурор закончил. Они уже, видимо, догадывались, куда шло дело. Не дожидаясь приглашения от Овального, свидетели стали подниматься с мест и рассказывать про родителей охранника. Истории эти пестрели подробностями, которые обычно не выносят на публику. Ольга, чувствуя, куда движется дело и как ловко его подталкивает Овальный, нервно закусывала губу.
Вскоре замысел прокурора стал ей окончательно ясен. Чтобы засудить Школу и наказать педагогов, Овальный доказывал высокому жюри их некомпетентность. Прокурорский отталкивался от своей дружбы с Анной. И сетовал, что церебрологи не познакомились с родней ее мужа. Так бы они узнали об охраннике что-нибудь важное, что перевернуло бы их взгляды на все сто.
- Так вот зачем он пригласил родственников сюда, – шипела завуч на ухо Герасимову. – И спелся с ними заранее. Они будут ругать свекров, а рикошетом эти грязные сплетни ударят по нам.
Овальный проводил свой замысел в жизнь, не отвлекаясь на замечания судей. Лимит времени по допросу свидетелей он нарушил трижды. Когда завершил речь последний из них, прокурор поднялся с места продолжил там, где ранее остановился, с чувством, что полностью разбил оппонентов. Судья, однако, не был в этом уверен: испуганно переводил взгляд то на Герасимова, то на Овального. Присяжные оживленно перешептывались.
- Опросив свидетелей, мы установили, что отец Дмитрия Карпова отбывал срок в тюрьме за побои. Школа для дураков должна была расследовать его случай. Но вместо этого допустила халатность: не обратилась даже за досье в прокуратуру. Попросту закрыла на наследственность глаза.