Раскрасневшаяся Ольга потянула руку.
- Его давно нет в живых, отца семейства. Зато я много раз разговаривала с его супругой, она светлый и адекватный человечек!
- А о муже у нее вы ничего даже и не спросили? - вытянул ладонь Овальный. – не очень-то благоразумно, с Вашей стороны.
- Она не желала говорить о супруге. У нее были причины. Они развелись.
Прокурор поглядел на Ольгу невозмутимо.
- Это ничего не меняет. Вы должны были поработать в архиве. В полицейском управлении. В пенитенциарных учреждениях. То, что было необходимо, вы вполне могли выяснить без ее слов!
Герасимов вмешался в разговор.
- Отец Карпова не воспитывал ребенка. Родители не разговаривали друг с другом. Повлиять на своего ребенка Карпов никак не мог!
- Я говорил о генах. Уровень интеллекта не зависит от воспитания! Он связан только и исключительно с наследственной структурой мозга.
- Это не так! - разозлился уже Герасимов, вновь почувствовавший, что Овальный ставит под сомнение его профессиональную квалификацию, - Я понимаю в этом гораздо больше, чем Вы. И если хотите, то прочитаю Вам лекцию. Тогда Вы, наконец, осознаете, что ничего не смыслите в цереброле... и в генетике и в воспитании людей.
Но выполнить свою угрозу Герасимов не успел. В дело вступил судья, ударив молотком по столу. Раскрасневшаяся Ольга опустила голову в ладони. Герасимов под конец тоже разозлился. Ему, как и напарнице, нужен был кто-то, кто бы его успокоил.
После того, как судья прервал речь директора, в разговоре поспешили принять участие родственники пострадавшей.
- А я Вам не верю, - заявила толстая женщина, представившаяся матерью Анны, - я думаю, что Вы взяли у Карповых деньги. Свекровь на все была готова ради сына. Совсем не удивлюсь, если она принесла вам хрустящие купюры в конверте.
- Это клевета, — старался держаться Герасимов.
- Я сама слышала, что она говорила о взятке. Я сразу всё поняла. Сколько было претендентов на цереброл, а выбрали-то всего одного!
- Прекратите сплетни, — произнес Герасимов громче, - Их сегодня уже было достаточно. Другие кандидаты не прошли по конкурсу. Вам это трудно понять, но они не были достаточно глупыми. Они не соответствовали стандартам Школы для дураков.
Церебролог сделал жест рукой, давая понять, что разговор окончен. Тут же выяснилось, что прокурор считал иначе.
- Не клевета, а всего лишь недоказанное предположение. Но рассматривать его сегодня не время. Достаточно других доказательств, которые мы уже привели.
Мать Анны К. обозленно уставилась на церебролога. Прокурор, пытаясь успокоить женщину, потрепал ее по плечу:
- Не беспокойтесь. Это дело мы просто так не оставим.
Тогда другие родственники Анны повскакивали со своих мест и побежали к Герасимову. Судья, которого испугали их лица, ударил колотушкой по столу еще раз, распорядившись перенести заседание. Решение это пришлось как никогда кстати. Сил защищаться у церебрологов уже не было. Потрепанные Ольга и Герасимов спешно покинули зал.
Завуч еле волочила ноги, дыша тяжело. Герасимов, ранее не сталкивавшийся с Овальным, быстрее пришел в себя.
- Это московский прокурор. Другого от него ожидать и не приходилось. Мы заранее знали, на что шли!
- Овальный - злодей!
- Нет, просто он не ведает жалости. В особенности к тем, кого считает прохвостами и пройдохами.
- Проходимцами и профанами!
- Прощелыгами и пронырами!
- Он любит похожие слова.
- Но мы ведь ни то и ни другое. - взмолилась Ольга. Мы не жулики. Не воры. За что в таком случае он нас?
- Скажем честно, - Герасимов преградил путь женщине, - Он просто принципиален. Мы не довели до конца свою работу. Прокурорский нашел слабину и вцепился в нас как бульдог.
- Ты обвиняешь меня? И всю Школу? И позволь мне спросить: если кто-то не сделал свою работу до конца, то неужели это была я?
- Я не обвиняю. Но вот о чем я подумал. Не следует повторять своих ошибок. Ведь впереди у нас родственники новых претендентов на цереброл.
Ольга пожала плечами. По ее мнению, все это было простым сотрясением воздуха.
- Я не ведаю жалости. Я кричу на всех.