Герасимов углубляться в Туркмению не собирался. Только как это было донести до Касымова, не задев его гордость?
- Извини меня, но это глупо! Ты как будто миндальничаешь с нами, с москвичами. А ведь с нас всегда берут деньги. Так что я и сам расплачусь, если, конечно, будет за что.
Касымов, однако, в деньгах не нуждался.
- Если глупо, - разыгрывал обиду он, - Тогда ты знаешь, что делать: привези мне, пожалуйста, твой цереброл.
- У тебя своего разве нет? Я читал в Википедии, ты обеспечил лекарством целое государство… Да еще такое, где с ним перебои. Наверняка ты с тех пор сидишь на бочке с золотом? Кстати, как тебе это удалось?
Касымов рассказал, что нашел партнера в Китае, который привез ему оттуда целую пачку. Это был цереброл высокого качества, зарекомендовавший себя у руководства. С тех пор Касымова принимали в министерствах и ведомствах, где охотно выделяли деньги. Любые расходы можно было списать на закупку препарата. Финансирование церебрологии ни на день не прекращалось. С этого-то момента – гордился Касымов – к нему и зачастили гости из-за рубежа. Только часто они поставляли фальшак.
Герасимов массировал виски пальцами. Сходиться с однокашником близко расхотелось. В туркменских деньгах он тоже не нуждался. Но обойтись без местного консультанта за границей не получилось бы. Как никто другой, Касымов знал свою родину. К тому же, он мог позволить себе особую деликатность: подойти к гражданину Туркмении и если понадобится назвать его дураком.
Когда самолет начал снижаться над Средней Азией, директору припомнились местные обычаи. В памяти всплывал котел, заполненный рисом, шест, на который требовалось забраться, и женщина, носившая паранджу. Но хуже всего люди, которым это нравилось. Герасимов не знал, было ли их много. Однако важнее другое: таких в Туркмении не отправляли в школы для дураков.
В ожидании приземления директор облокотил голову о стекло самолета, чтобы рассмотреть с высоты туркменскую землю. В глаза бросалась рябь: пейзаж под крылом менялся слишком быстро. Похоже, на земле развернулась стройка или – Герасимов мог допустить и это – военные маневры. Однако концы все равно не сходились с концами. Здания внизу хоть и становились крупнее, все равно не напоминали площадку. Правда, это были и не казармы. Хотя люди прибывали и выстраивались в шеренги, на военных они не были похожи.
Тогда Герасимов решил ответить на смс-ки туркмена, чтобы прояснить дело, но и тут просчитался. Ответы пошли сплошным потоком. Каждый раз, когда они падали на смартфон, церебролог вздрагивал. Туркмен то предлагал поглядеть по сторонам, то напрячь воображение, то попросту приготовиться невесть к чему.
Самолет снижался, и под ним обозначилась лента, вившаяся по двору аэропорта. Полоса ширилась, пока не разрослась в обширное ковровое полотно. Вокруг него суетились люди, и с небольшой высоты становилось ясно, чем они были заняты: внизу затевался смотр. Директора это заставило недоуменно пожать плечами. Кто-то захватил аэропорт?
Герасимов испугался, что в толчее может разминуться с Касымовым, так что, как самолет приземлился, быстро стал протискиваться к выходу. Дверь отворилась вовнутрь, но кто толкнул ее, не было видно. Грянула музыка. Кто-то хлопнул, щелкнул, свистнул. Еще кто-то - другой – судя по всему, поднимался по трапу. Чьи-то глаза мелькнули в дверной щели. Герасимов нащупал в кармане оружие, а в другом – кредитную карточку.. Но пускать средства сдерживания в ход не пришлось. В салон вошла красивая девушка во всеоружии: улыбнувшись, она протянула церебологу каравай.
За спиной красавицы через распахнутую дверь мелькнули важные лица: это были пожилые туркмены в костюмах, приготовившиеся аплодировать. Где-то в их рядах виден был и Касымов. Заметив Герасимова, церебролог просиял от счастья, замахал руками и побежал к трапу. Москвич тоже был доволен. Он поспешил вниз, и старые приятели обнялись прямо на ковровой дорожке.
- Кто все эти люди? – спросил Герасимов, уже успевший перевести дух. – в чем причина ажиотажа? Может быть, к вам прибыл Дмитрий Медведов? Или президент Дональд Трэш?
- Ах, забудь! По последним сведениям Трэш весь свой цереброл истратил на себя. Ничего не осталось. Что и неудивительно. При такой массе тела ему понадобилась увесистая пачка. Будем надеяться, что он поумнел.
- Значит, вот как объясняются колебания его курса! - отшутился Герасимов, - Хотя на его месте я бы ни горошины не взял в рот.
- Не будь таким жадным, Алексей. Не отказывай в цереброле. Мы знаем про твои запасы. Потому и относимся к тебе с уважением. Тебя уважает весь Восток. Смотри, какой я устроил тебе прием.