- Нет, я к себе. Тебя проводить?
- Всё понятно... Ты на меня дуешься. Мне самой стало бы неприятно, если бы из-за моего взгляда кто-то закатил истерику, как я. Прости меня, пожалуйста.
- Я и не обижался. Мой взгляд всегда шокировал людей. Я привык от них это узнавать... Мне нужно дать тебе одну вещь, которую ещё никому не давал. Когда ты сможешь ко мне придти?
- Да хоть сейчас. Только потеплее одеться. Сходим ко мне, а потом сразу к тебе. Хорошо?
- Да. Согласен.
Через полчаса мы уже были у Кости. Сидели на кухне и ели пирожные, которые я взяла дома, чтобы полакомиться вместе. Мы, как самые настоящие сладкоежки, ели и улыбались. Мою радость усиливало ещё и то, что так редко улыбающийся Костя, хохотал и веселился вместе со мной. Как же ему шла улыбка! Она до неузнаваемости изменяла его лицо. Он сиял, на его бледных щеках появился румянец. Из тридцатилетнего угрюмого человека он преобразился в молодого парня, которому не дашь больше двадцати пяти. Ни в одной клеточке лица не проскальзывала каждодневная серьёзность. Только сейчас я увидела, насколько он красив и благороден. Я не могла отвести от него глаз, превратясь в эстета, уже даже не слушая, о чём он говорит. Все фразы летели мимо ушей; глаза работали, отыскивали в его лице всё новое.
"Как он хорош... Даже не могу понять, больше ли ему идёт румянец с улыбкой или бледность с задумчивостью? Какие глаза прекраснее: те, что в скорби вопрошают небо или те, что так весело блестят... Он всегда великолепен. Но, если бы я не знала его внутренний мир, его чувства, переживания, красота вряд ли бы что-то значила для меня. Мне было бы наплевать, какое у него выражение лица. Глаза не смотрели бы так долго, зато уши наслаждались бы всеми его мыслями..."
- Оля, ты здесь? Ты меня не слушаешь? - спросил он, продолжая улыбаться.
- Да... Извини. О чём ты говорил?
- Да так, ни о чём... Пойдём в комнату. Я дам тебе то, что обещал.
Пройдя в комнате к шкафу с книгами, Костя опустился на колени и открыл дверцу самого нижнего отдела. В руки он взял блокнот в твёрдом коричневом переплёте. Костя продолжал стоять на коленях и пристально смотреть на блокнот. Я подсела рядом с ним и спросила:
- Воспоминания, мысли?
- Да. Мои воспоминания. Это мой дневник. Я никому не давал его читать. Даже Нине. Но я от неё никогда ничего не скрывал. Так что в этом не было необходимости.
- Почему ты решил дать его мне? Это же слишком личное.
- А почему я не могу доверять тебе? На это есть причины?
- Не знаю... Вроде, нет.
- Ну вот! Я хочу, чтобы прочитав, ты поняла...
- ...как два человека нашли друг друга и полюбили? Полюбили настолько, что это невозможно описать словами. Слова не могу быть красивее любви.
- Ты права. Сказало всё за меня. И сказала замечательно... Ты уже любила? Или любишь?
- Нет... Постоянно хочется узнать, как это. Но я не хочу торопить события.
- В любви не надо торопиться. Иначе она быстро испарится, - улыбнулся Костя. - Но тебе кто-нибудь нравится?
- Нет... Вернее, да... Но я не могу сказать тебе, кто это! - вырвалось у меня, потому что я чуть не собралась сказать, что он мне очень симпатичен. Не знаю, какие споры влюбленности и как давно начали витают вокруг меня, пытаясь проникнуть внутрь души. И в чём оказалась сила притягательности Кости? Наверно, его ум манит меня и не хочет отпускать. Да и мысли мои последнее время лишь о нём.
- Если не хочешь говорить мне, кто он, не нужно. Но скажи, ваши чувства взаимны?
- Я этого никогда не узнаю, потому что никогда не скажу ему о своей симпатии. Он не должен об этом догадываться даже. Это лучше для него.
- Почему всё так? - спросил Костя, не сводя с меня удивленных глаз.
- На это есть причина. И не одна. Мне не хочется говорить об этом. Прости...
- Ладно. Тебе, наверно, и так нелегко...
- Ты точно хочешь, чтобы я прочла дневник? - спросила я, переводя тему разговора.
- Да, хочу. Может, ты не хочешь?
- Нет. Я просто спросила ещё раз, чтобы убедиться в твоём желании.
Костя протянул мне блокнот и грустно посмотрел на него.
- Не переживай. Я его очень скоро верну. И я пойду. Дождь закончился, по-моему. Надо идти. Вдруг он ещё раз пойдет.
- Ты уходишь? - спросил Костя, вставая с пола и смотря на меня так, будто он хотел, чтобы я осталась у него ночевать.
- Могу остаться, - предложила я нехотя, потому что мечтала скорее придти домой, чтобы начать читать дневник. Но не стала оставлять его со своим одиночеством.
23 глава.
В 10:30 я уже была дома. Уходила от Кости в странном настроении. Мысль, что он нравится мне, не давала покоя. Я и радовалась, и грустила, но заранее понимала, что между нами никогда ничего не будет. Я восхищалась его любовью к Нине и ничуть не ревновала.
Я присела в кресло, положила на колени дневник, с волнением и трепетом представляя печальный образ Кости. Я видела, как его грустные глаза следили за видением Нины. Вот передо мной появился и её образ – образ святой женщины, с трогательной улыбкой наблюдавшей за жизнью Кости и Альберта…
Долго я сидела так, поглаживая руками блокнот. Для меня была дорога любая вещь, принадлежащая Косте. Я заряжалась какой-то энергией от блокнота.
Наконец я открыла его и начала читать:
«1.06.2000г.
Этот день перевернет мою жизнь? Очень надеюсь.
День, похожий на все летние дни, когда жаркий воздух окутывает разум, и ты идешь опьяненный от счастья, от природы, пронизанной солнечными лучами; в свете, в играющих чудесными красками бликах.
Я был у Толи со своим проектом по философии. Проработав над ним около 6-ти часов, сильно проголодавшись и устав, я попрощался с другом и вышел из его квартиры. Только я хотел подойти к лифту, как мне стало плохо.
- Так… Это день их знакомства. Он известен в мельчайших подробностях. Не буду останавливаться, - проговаривала я вслух и перелистывала страницы в поисках нового. - Вот. Нашла:
«03.06.2000г.
Сегодня в 13:40 мне пришла смс от Нины:
«Привет, Костя! Как ты? Если свободен, может, встретимся, поболтаем?»
Меня услышали высшие силы. Мои просьбы услышаны и поняты. Я так мечтал об этом. Я ждал.
Душа моя переполнена счастьем и радостью. Я прыгаю до потолка, как ребёнок. И немного боюсь, как все молодые люди, перед встречей с человеком, который нравится.
Я договорился с Ниной о встрече. Узнал, где она живёт, чтобы зайти за ней. Она живёт через остановку от меня. Странно, что мы никогда до этого не пересекались в жизни…
Нервничая, я собрался и вышел из дома. По-моему, я не шёл, а летел, так торопился увидеть её, услышать её голос, заглянуть в её печальные глаза и насладиться согревающей улыбкой. Я мысленно представлял её образ, и из-за этого летел ещё быстрее. Всякий увидевший меня человек, наверно, подумал, что я болен и восторжен до исступления. И это было так. Но, когда мне на встречу из подъезда вышла Нина, исступление преобразилось в эйфорию.
Она улыбалась. И улыбка, и глаза её говорили мне, что она тоже очень рада видеть меня.
Я уже хотел броситься к ней и обнять, как вдруг понял, что могу её испугать.
- Привет, - сказал я ей и запнулся, не зная, что говорить дальше.
- Привет, Костя. Я чувствую, что сегодня мы будем только улыбаться. Солнце улыбается вместе с нами, - ответила Нина, смотря на солнце с прищуром. Её лицо было восторженным, как и моё.
Одета она была просто, но со вкусом. Джинсовые бриджи облегали стройные ноги, а жёлтая майка подчёркивала талию.
Длинные каштановые волосы, доходившие до конца спины, струились, как блестящий шёлк. Я безумно хотел до них дотронуться… Ореховые глаза на солнце становились ещё радостнее и теплее. Оттенок жёлтой майки дарил ещё больше света её образу.
В руках Нина держала бирюзовый рюкзак.
Я прекратил пристально смотреть на неё, потому что почувствовал, как её движения и жесты стали сдержаннее и застенчивее. На Нину навалился груз моего изучающего взгляда.