Самое теплое письмо было от Ниночки. Она просто радовалась, что я выжил, ничему не завидовала и ни в чем не обвиняла.
Я отписался сразу всем, в письмо отчиму дополнительно вложил свои «показания», после чего передал всю корреспонденцию ожидавшему охраннику. А маменьке еще дополнительно шкуру Стеклянной Лисы Пустошей, которая попалась мне в единственном экземпляре — на шубу не хватит, но что подарком украсить, маменька непременно найдет. И возможно, хоть немного успокоится.
Отправив курьера, я прошел к Прохорову и сообщил:
— Все, завтра еду. Не появлюсь и не дам о себе знать в течение месяца — снимайтесь и уезжайте.
Я придвинул к нему всю оставшуюся наличность. В зоне она мне ни к чему, а Прохорову и старичкам, если не вернусь, деньги понадобятся. Хотелось бы, конечно, вернуться, но здесь уж как повезет. И если не повезет мне, то у остальных должен появиться шанс выжить без меня.
— Может, я с тобой двинусь? — предложил он. — Всё спину будет кому прикрыть.
— Спину ему прикрываю я, — заявил Валерон. — А на тебе прикрытие дома. Митя нынче силен, но он может не справиться. А мы тебе новый рецепт привезем.
— При чем тут рецепт? — возмутился Прохоров. — Я тоже в зону хочу, привык уже под опасностью ходить.
— Делай задание вовремя, и Павел Валентинович перестанет казаться тебе опасней твари из зоны, — ехидно тявкнул Валерон. — Он, кстати, тебя хвалил.
— Прям… — польщенно улыбнулся Прохоров.
— Точно говорю, — воодушевленно продолжил Валерон. — Сказал, ты быстро учишься для своего возраста.
— Так, может, мне каникулы положены? — с надеждой спросил Прохоров.
— Гриш, снегоход на пассажира не рассчитан, — отрезал я. — И скорость упадет. Я собираюсь быстро передвигаться, ни во что не вляпываясь. Но если все пройдет благополучно, сделаем второй.
— Для меня? — обрадовался Прохоров.
— Для тебя.
— Я, кстати, для тебя тож алхимии наделал. И лечебной, и этой, взрывающейся. Последнюю хотел проверить лично, — не терял надежды Прохоров.
— Проверишь. Мне кажется, что взрывающиеся штуки больше для разборок между людьми, чем для борьбы с тварями.
— Енто ты зря, — запротестовал Прохоров. — Огненный грибной порошок должен хорошо рвануть и на тварях.
— Проверю, — решил я.
Следующим попросился со мной Митя, улучив момент, когда рядом не было вездесущего Валерона. Апеллировал он к тому, что нынче от тепла и холода не зависит и вообще с резаком. Я напомнил, что без него Прохоров с охраной дома может не справиться.
Если честно, мне самому уезжать не хотелось, но в вопросе реликвии требовалось поставить точку тем или иным образом. Поэтому загрузил я в короб на снегоходе все, что только могло понадобиться в дороге не только мне, но и Валерону, который, конечно, мог сгонять по меткам при необходимости, но при этом тратил слишком много энергии, да и, насколько я понял, особо много меток он поставить не мог, а значит, ими не стоит разбрасываться.
Не так уж и сложно набрать еды на нас двоих на неделю — вряд ли я задержусь на дольше. Правда, Валерон сразу же количество еды удвоил, еще и выцыганил у Прохорова персональную кастрюльку хвороста, поскольку конфеты закончились, а сладкое ему было необходимо не только в виде последней банки сгущенки, прибереженной им для поездки.
В багаж пошла и Валеронова одежка, которой он намеревался воспользоваться сразу, как отъедем.
Выехал я сразу после завтрака. Мандраж и предвкушение успеха — вот как можно было определить мои ощущения. Потому как если успеха не получится, я об этом не узнаю, а значит, это можно вообще не учитывать.
Незаметность я врубил сразу и старался ехать так, чтобы твари на меня не обращали внимания. Маршрут был проложен загодя, по карте и ориентирам, и до первого я даже уже добирался раньше, тестируя снегоход.
На дорогу в первый день я отвел плюс-минус двенадцать часов с двумя остановками в убежищах, чтобы передохнуть и размяться. На второй день я должен был добраться уже до Тверзани, где и собрать полностью реликвию. План не казался столь надежным, как швейцарские часы, но другого все равно не было.
До первого ориентира я добрался в отведенное время, ни с кем из тварей не пересекшись, до второго — тоже, хотя подцепил на хвост стаю тварных волчеков — существ, отдаленно похожих на помесь волков и гиен. История умалчивает, кто дал столь безобидное название столь мерзким тварям, но названию они не соответствовали совсем. Волчеки обладали очень легким костяком и практически не проваливались в снег. А еще они обладали мерзопакостным характером, заставляющим их преследовать выбранную жертву до самого конца. Их или жертвы. Пришлось расправиться со всей стаей, потеряв на это время, но иначе бы они от меня не отстали.