— Ты же понимаешь, что я не могу бросить княжну в такой ситуации?
— Действительно, она же может выжить, — «сообразил» Валерон, — тогда у Куликова будет столько к тебе претензий, что от них нигде не скроешься. Говорил же тебе: не лезь, ее спокойно бы загрызли и все. Но и сейчас не поздно. Давай я вернусь и плюну, а? По ней видно, что уже злоумышляет.
— Ни в кого плевать мы не будем.
— Она бы на тебя наплевала в такой ситуации, уверен.
— Валерон, тебе задание: вернуться и проследить, чтобы она не сбежала. При этом себя никак не выдать. Уверен, такой квалифицированный помощник справится с этим на раз-два.
— Если в нее плюнуть, она точно никуда не денется и не создаст проблем, — сделал он последнюю попытку.
Похоже, будет гнуть свою линию, пока не удастся доказать, что это не выгодно мне.
— Смерть княжеской дочери будут расследовать очень тщательно, а зона сдвинется. И тогда сюда придут специалисты, которые могут найти следы моей ауры. И мне будет очень сложно доказать, что плевал не я.
— Довод, — неохотно признал Валерон. — Вот ведь навязалась на наши головы. Хорошо, пошел присматривать, чтобы ее и никто другой не пришиб. Своей аурой ты наследил, будь здоров.
Я перестал ощущать его рядом, но ничуть не успокоился: Валерон непредсказуем, как и его понятие пользы для меня. Решит, что младшая Куликова злоумышляет — и устроит проблем на мою голову. Поэтому к снегоходу я почти бежал, а обратно ехал по своим следам на максимально возможной скорости.
Но за мое отсутствие ничего не произошло. Куликова стояла на том же месте, разве что мечи убрала в ножны, но собрать кристаллы с волчеков и не подумала. При моем появлении распахнула свои и без того немаленькие глаза и восторженно спросила:
— Это что?
— Это снегоход. Я же говорил, что отвезу.
— А почему я раньше не видела ничего подобного?
— Не знаю, я уже пару недель как в Дугарске на нем рассекаю.
— Алексей Фомич говорил про автомобиль…
— Автомобиль тоже есть.
Разговаривая, я прошелся по трупам волчеков, пособирал кристаллы, но только в официально известных местах. А то заметит Наталья Васильевна, что я в дерьме копаюсь, не отмоюсь потом. Эти кристаллы я складывал отдельно, потому что их придется делить между мной и Куликовой.
— Мне эта мелочь не нужна, — как будто услышав мои мысли, сказала княжна.
— Я все равно поделю в убежище.
— Не претендую, — гордо сказала она. — Мы, Куликовы, не нуждаемся.
— Не нуждаются те, кто не разбрасывает деньги направо-налево.
Я огляделся. Вроде собрал всё, оставаться здесь дольше — привлекать других тварей на запах свежей битвы: пару змеек я уже рубанул, а это только начало.
— Наталья Васильевна, мой снегоход не предназначен для перевозки пассажиров. Поэтому садитесь сзади и крепко меня обнимаете.
— Вот еще, — вспыхнула она.
— Иначе вы свалитесь рано или поздно. Обещаю никому не рассказывать об этом прискорбном факте, порочащем ваше достоинство. Вещи у вас остались после стычки с волчеками?
— Нет, — недовольно ответила она. — Походный мешок уничтожился вчера, а лыжи сломались сегодня.
— Я же говорил: придется кормить, — трагически шепнул Валерон прямо мне в ухо. — Но если вы собираетесь без стычек доехать до убежища, то это нужно делать немедленно: приближается кто-то большой.
— Наталья Васильевна, немедленно садитесь. Выезжаем. Подходит что-то опасное.
Она подскочила и уселась со скоростью, выдававшей любовь к верховой езде. Сидеть княжне было не слишком удобно, потому что за мной был уже грузовой ларь. Но это было последнее, что ее беспокоило: теперь уже и мы слышали приближение чего-то огромного и опасного.
Газанул я — только снег из-под гусениц полетел. Наталья Васильевна испуганно вскрикнула и ухватилась за мои плечи.
— Я сказал обнять! — рявкнул я. — Свалитесь — возвращаться не буду.
Руки почти сомкнулись вокруг моего живота: все же очень тесно княжна прижиматься не рискнула. Не успели мы отъехать, как меня накрыла ментальная волна с требованием развернуться и пойти на прием пищи очередного сугробня. Я сначала порадовался, что ментальные характеристики подрастут, а потом испугался, что Куликова попадет под внушение и отправится прямиком во впечатляющую пасть: когда я оглядывался, обнаружил, что вышедший к нам образец был еще крупней того, от которого мы с трудом отбились деминской артелью. Шкура у этого была богатая и прямо-таки сияла в лучах заходящего солнца, но я решил, что всех шкур не соберешь, поэтому пусть растет, все равно у меня подходящего для обработки зелья нет, и прибавил скорости, выходя из зоны ментального поражения.