Потом заложил вираж, уходя неизвестно от чего, поскольку интуиция завопила, что прямо ехать нельзя, нужно обогнуть эту ровную поверхность. Сугробень несся за нами огромными прыжками, раззявив пасть в надежде, что мы поддадимся его обаянию и подкормим немаленькую тушку своими хилыми телами. В отличие от меня, огибать он ничего не стал и на полном ходу влетел в ровное снежное полотно, где сразу провалился. Дальше, сколько я ни оглядывался, ничего не видел, лишь толстый снежный ковер, надежно укрывший все, что происходило под ним. Для себя я сделал вывод: в зоне следует избегать всех гладких поверхностей. Это какая же должна быть яма, что в нее ухнула такая махина, как сугробень?
— Что это было? — крикнула Куликова.
— Вы про сугробня или?‥ — чуть обернувшись, уточнил я.
— Я про того, кто его съел. Я не читала о тварях, создающим такие ловушки.
Ориентир для последнего на сегодня убежища уже был виден, так что отвлекаться на беседы я не хотел. Валерон тоже молчал. Сидел он там же, где и раньше, но находился в бесплотном состоянии, поэтому физически я его не чувствовал, только магически.
Больше огибать ничего не пришлось, и вскоре мы уже оказались у убежища — огромного кирпичного сарая с подпертой камнем дверью, через которую снегоход удалось протащить с большим трудом. Но оставлять его на улице я не хотел: снаружи бегает куча тварей разных размеров. Не погрызут — так растопчут.
Высокоуровневое заклинание незаметности, нанесенное на сарай, находилось при последнем издыхании, поэтому, прежде чем заниматься размещением, я от души напитал его магией.
Зажег шар света и осмотрелся. Внутри сарай оказался разграничен на небольшие закутки, каждый из которых было вполне реально обогреть даже моим хилым даром. Дверей в них не было, но были деревянные щиты, которыми можно было отгородиться. Сарай был явно рассчитан на то, что одновременно могут отдыхать несколько артелей. Но сегодня вряд ли еще кто-то подойдет.
Я задвинул засов на двери, вытащил фонарь со «светящейся плесенью» изготовления Прохорова и сказал:
— Занимаем эту комнату, она одна из самых маленьких.
— Я с вами в одной не буду, — выпалила княжна.
— Наталья Васильевна, я не буду греть два помещения, у меня на это возможностей нет, — бросил я. — Хотите сидеть в другой — грейте сами.
— Вы меня скомпрометируете, — заявила она.
— Если об этом никто не узнает, то ничего страшного не произойдет, — возразил я. — Поверьте, Наталья Васильевна, ваши прелести сейчас меня беспокоят в последнюю очередь. А вам нужно осмотреть раны и, возможно, зашить одежду.
— Мой швейный набор пропал вместе с походным мешком.
— Выдам свой.
Разговаривая, я отправлял раз за разом заклинание Жар в выбранный закуток. Температура там постепенно повышалась, можно было заняться ужином, благо готовить ничего было не нужно — с собой мы взяли достаточно. Разве что чай заварить?
Сначала я вытащил свой ремонтный набор и вручил его княжне. Затем извлек котелок и баклажку с водой, поставил воду кипятиться и вытащил мешочек с травяной смесью, приготовленной для меня Николаем Степановичем.
— Если вы думаете, что после этого я за вас выйду, — начала было княжна.
— Я жениться на вас не собираюсь, — отрезал я. — Откуда у вас вообще появилась эта маниакальная идея, что я претендую на вашу руку? Разве я могу показаться привлекательным зятем для вашего батюшки, Наталья Васильевна? Голову включите.
Она недовольно фыркнула и выдала:
— Как раз вы и можете. Мне будут подбирать супруга с таким расчетом, чтобы он зависел от Куликовых.
Информация была интересной. Из нее явно следовало, что на сторону младшую княжну не отдадут по какой-то причине, при этом наследницей совершенно точно была старшая.
— И каким образом я завишу от Куликовых, Наталья Васильевна? — уточнил я. — Я в любой момент могу сняться с места и уехать, после чего не хуже устроиться в другом княжестве. Давайте сделаем вид, что мы вообще не встречались по дороге в Тверзань? Я вас отвезу поближе к Дугарску и высажу.
— Мне не надо в Дугарск, мне надо в Тверзань, — упрямо повторила она.
— Зачем?
Я задвинул проход щитом, чтобы тепло не уходило — обогревать весь сарай я не собирался.
— Не ваше дело, — она наконец сообразила, что грубит, и поправилась: — Простите, Петр Аркадьевич, это внутреннее дело нашей семьи. Я не могу вам о нем рассказать. Но мне надо в Тверзань. Самый последний срок — завтра.
— То есть за предсказания в вашей семье отвечаете вы? — сообразил я.
— Откуда вы… То есть с чего вы взяли, Петр Аркадьевич? — смутилась она.