Когда нас, молодых выпускников, привели в испытательный цех для выбора своих "лошадок", я долго бродил перед строем единообразно выкрашенных, новеньких, пахнущих заводом машин. Мне они показались обезличенно-стандартными, какими-то безжизненными. И когда взгляд случайно остановился на одной, где капля краски, упав на блистер, расплылась в виде красивой розочки, рука сама собой указала на истребитель.
— Да не переживайте, «подкаблучники», всё будет тип-топ! — Казан со своим вселенским оптимизмом оставался верен себе. — Дарт, ты куда в отпуск наметился?
Я лишь пожал плечами. Честно говоря, ничего не хотелось планировать пока не разрешился вопрос с операцией.
Выйдя из клиники, в который уже раз ощупал свой затылок. Удивительно — ровная гладкая поверхность, уже начавшая покрываться давно забытой щетиной. Дыра в затылке стала частью меня с третьего курса училища, а привычка, как и к прочим естественным отверстиям, позволяла не ощущать от неё хотя бы малейший дискомфорт. Сейчас же всё казалось подозрительно ровным. Я представил сколько ядовитых шуток корабельных острословов без возврата ампутировал лазер хирурга и улыбнулся. Конечно, вид немаленьких таких разъёмов, напоминающих растянутый в гримасе зубастый рот, на затылке военпилотов давно стал притчей во языцах по всему космофлоту. А погоняло "Янусы", из тех, что я знал, было самым безобидным. Извращённая в изнурительных походах психика экипажей, подолгу запертых в металлических пузырях, и не в такие сравнения порой погружалась. Теперь же небольшой бугорок на правом виске был заметен только опытному глазу профессионального френолога, чьи умозаключения в настоящее время меня мало интересовали. Из давних приобретений оставались нетронутыми только магниты, армированные мышцы и нанокаркас головного мозга.
Родной дом встретил щенячьим восторгом целой кучи уборщиков, швейцара и прочей роботизированной чепухи, наполнявших все современные жилища. Один из ретивых уборщиков тут же на входе умильно пропылесосил и без того чистые брюки форменки. Дома, обладающие собственным неплохим искусственным интеллектом и насыщенные различными роботизированными слугами, стали привычными за последние лет пять. Пинками разогнав помощников, я прошел сразу в спальню...
Часть 2 Постановка задач
— Товарищ капитан третьего ранга! Разрешите обратиться?
Поднимаю голову. Вестовой командующего — молодой парень, но уже капитан-лейтенант, вопросительно смотрит на меня. Сухие губы слегка кривятся, но я-то знаю, что он не позволит ни грамма бестактности в мою сторону. Ещё бы, мои личные отношения с адмиралом известны каждому штабисту.
— Валяй, — даю добро я.
— Вас срочно требует к себе адмирал межзвёздного флота!
Киваю головой, мол — понял, буду. Чёрт. Что ему могло понадобиться в конце рабочей недели, на излёте пятницы? Быстро глянул на календарь — неужели тринадцатое? Роль помощника по особым поручениям и боевого товарища позволяла особо не напрягаться в своей службе. Но если срочно требуют наверх, да ещё и через штабного вестового, прощай спокойный уик-энд.
Вольнонаемная секретарша уже ретировалась из приемной домой, и я стучусь в дермантин двери. На последовавшее тихое приглашение вхожу в кабинет. Адмирал стоит перед окном и что-то высматривает в быстро сгущающихся сумерках. Его осанка покуда даст фору любой прямой палке, но в облике уже чувствуются быстро приближающиеся старость и немощь, эти извечные шакалы, караулящие спейсменов, надолго вставших на прикол в земном доке. И лишь строгая военная форма помогает успешно справляться с камуфляжем неприглядной действительности.
— У нас ЧП.
Пожимаю плечами. Мало ли может быть происшествий в огромном космофлоте, состоящем из тысяч боевых кораблей и судов сопровождения? Опять новобранцы подорвались при загрузке боеприпасов?
— Звено "Кентавры", "Bon Gam Gas".
Ого! Кораблей-баз носителей ударных единиц во всём флоте имелось лишь пять коробок, а на каждом лишь по одному элитному звену-эскадрилье, вооружённому истребителями проекта "Кентавр", разработанных согласно концепции о сверхманевренном бое. Двадцать пять человек, каждый из которых стоил полусотни обычных пилотов. Трогаю свою "гребенку" — и я был "кентавром" на базе "Runi Tok", возглавляемой тогда адмиралом. И если бы не последний бой, когда всё моё звено, прикрывая отход эскадры, сгорело в бою с противником… Противником впервые повстречавшемся тогда землянам на просторах космоса. Только Марго сумела вытащить нас из смертельной засады… Однако последствия ранения оказались необратимы, и военно-врачебная комиссия списала меня, опытного пилота-кентавра, на планеты. Вспомнив свой истребитель, опять чувствую одуряющую, никогда не оставляющую тоску.