— Знаю.
— Что тогда будем делать?
— Не знаю, времени мало. Сначала просто схожу и потребую, чтоб меня впустили, а там посмотрим.
…
И Мишель Лири не шутила. После этого разговора, она полетела прямо в главное отделение АДа. (Вообще, стоило поразиться её решительности и уверенности. Узнав о происходящих событиях и аресте буквально сегодня утром, уже во второй половине дня она вернулась в Батор, временно бросив все свои дела. Несмотря на свою импульсивность, она явно осознавала всю подноготную происходящего, поэтому первым делом (после возвращения) направилась непосредственно к Регану О’Лири. Но даже когда они пересеклись, конструктивно поговорить с ним не удалось: как бы она ни старалась, он пресекал все попытки «смягчить углы». А сам, при этом, успел прочитать целую лекцию о том, что в таком (эмоциональном) состоянии ей здесь делать нечего. Он прямо сказал: «Это совершенно на тебя не похоже. Возвращаться не стоило. От такого эксцентричного поведения толку ноль». Их короткий разговор закончился так же быстро, как и начался. Но как бы сильно Мишель Лири не злилась на Регана О’Лири, его явное агрессивное поведение, которое он проявлял очень редко, полностью убедило её в серьёзности происходящего. В серьёзности его намерений. Его поступков. Злиться на него, когда он в таком состоянии, всё равно, что злиться на лису, которая хочет поймать кролика, — глупо. Она это хорошо понимала, но… Как бы хорошо она это не понимала, остановить усиливающуюся подавленность всё равно не могла. Ситуация с подавленностью ухудшалась ещё и общей атмосферой города: казалось, Батор впервые встретил её таким холодным и неприветливым. Поведение Регана О’Лири. Смерти. Разрушения. А то немногое, что было способно принести ей приятные эмоции — стало медленно разрушаться, и чем больше она вникала, тем сильнее это разрушение становилось. Но… Останавливаться на полпути она не собиралась! Она никогда не считала себя откровенной дурой и тем более не верила, что её могут развести, как откровенную дуру! Ей нужно было убедиться — и она собиралась убедиться! И эта уверенность стала более явной после всего сказанного Станиславом Гауфом: казалось, «человек», которого она пусть и не очень хорошо, но знала, резко стал совершенно другим человеком, настолько, что эта «новая личность» просто не могла нормально наложиться на изначальный образ, даже если изначальный образ был и лживым. Лишь одно слово могло передать ощущения Мишель Лири: «Неестественно»! Вот почему она хотела убедиться! Вот почему она готова была ослушаться Регана О’Лири! Извести Станислава Гауфа! Она даже требовала от него «ту самую видеозапись», которой у него просто не было! Другие же — те немногие, кто мог бы помочь, — вообще игнорировали её, отвечая что «не в курсе», либо делая вид, что «не в курсе», увиливая даже не успев вникнуть в суть дела! Помощи было ждать не от кого, хотя девушку это совершенно не удивляло: она прекрасно понимала, откуда растут руки! А единственный человек, которому приходилось отдуваться и который в принципе у неё остался, — это старый добрый Станислав Гауф, проверенный временем и её нервами. И какими бы надоедливыми время от времени не были его замечания, помощи от него было больше, чем от кого бы то ни было другого, — Мишель Лири ценила его, как саму себя, пусть и вела себя иной раз слишком стервозно. А когда он всё же перестал ломаться и согласился помочь, ей стало куда спокойнее, хотя виду она ясное дело не подала.)
В главное отделение Антимагического Департамента Мишель Лири полетела с непоколебимой решительностью, правда, очень плохо представляла, что из этого получится.
Шууух…
По пути она ощутила магические колебания, а чуть позже:
Бу-бух…
До неё донёсся взрыв. Её это сильно заинтересовало. Очень сильно. Однако… ей пришлось приложить уйму усилий и побороть желание полететь прямо на место происшествия: ей было совершенно не по пути, а имеющееся дело было безотлагательным. Точнее она сама возвела его до уровня «безотлагательное». Вероятно, эти чёткие, но довольно странно расставленные приоритеты, удивили бы любого. Даже её саму.
Чуть погодя она достигла места назначения, однако, сколько бы она не пыталась «договориться», путь внутрь ей был заказан. А когда она собиралась использовать «уловки», Реган О’Лири наконец-то напомнил о себе и вытащил одну из своих карт:
— Хватит, — послышался тихий и спокойный голос — перед ней предстал Третий Помощник, вероятно, следовавший по пятам с самого начала.
— Раск? — Мишель Лири бросила холодный взгляд и серьёзно добавила: — Нет. Проваливай.
Он закатил глаза и ответил:
— Нет.