— …Вы ведь племянница Господина О’Лири, вам чем-нибудь помочь?..
…
Худо-бедно Мишель Лири смогла вникнуть в суть происходящего, как минимум она поняла, что то облако, которое она не смогла идентифицировать, было ничем иным, как разновидностью каменной магии. Хотя в целом, узнать чего-то дельного она не смогла.
— А жертв… много? — спросила она у другого сотрудника Антимагического Департамента, который помогал раненым, а сейчас решил перевести дыхание.
— Раненых хватает, некоторые даже в критическом состоянии. Мёртвых, вроде, нет.
— Нет?
— Трудно сказать, но волшебники, которые просканировали разрушенную часть здания, говорят, что под завалами никого нет. Сейчас всё разбирают — дальше будет виднее. Нижние этажи остались нетронутыми, заключённые не пострадали, хотя есть вероятность, что нескольким удалось сбежать.
— Кто?
— Не знаю и это не точно. Всё произошло слишком быстро, и никто ничего не видел… толком. Поэтому нужно время, чтобы во всём разобраться и сопоставить данные.
— Ясно…
Мишель Лири задумалась, а потом и сама решила внимательно изучить разрушенное здание. Она сканировала область за областью, но в целом, пришла к тому же выводу, что и волшебники Антимагического Департамента: под завалами никого нет. Она перевернула всё вверх дном, но нужного человека так и не нашла…
— Чёрт!
Ей пришлось бегать от одного сотрудника к другому и задавать один и тот же вопрос:
— Ты знаешь, где и каких заключённых держали?
Но многие отвечали лишь стандартную фразу:
— На нижних этажах, — и больше ничего не знали.
Другие знали, но не обо всех:
— …Знаю только некоторых, а кто нужен?
— К вам, недавно, одно ученика доставили…
— Того самого? Он должен был быть на нижних этажах.
— Его там нет, я всё просканировала.
— Тогда не знаю… Извини. Спроси ещё у кого-то.
И Мишель Лири спрашивала, и спрашивала… Пока:
— Того самого, который такую шумиху поднял? Если он, то конечно знаю. О нём тут все знают, кого не спроси…
— Ну да…
— …Он должен был быть в изоляторе на втором этаже.
— Почему не там же, где и все остальные?
— Ну… Он на самом низу был, но, потом пришла госпожа из клана Бортэ (её же туда не отведёшь), вот его и подняли. Говорят, уходила она невероятно злой и раздражённой, а на ученике не оставила ни единого живого места, хотя там и до этого не намного лучше было… В любом случае, после встречи с ней, стало ещё хуже. Так вот, уж очень он плох был, вот мы и решили его далеко не нести: перенесли и уложили в изолятор поблизости, да и условия там получше, подумали, пусть хоть в себя придёт.
— Ясно, — холодно ответила Мишель Лири.
Её тон слегка смутил собеседника: он не был уверен, как правильно реагировать, но всё же добавил:
— Никаких указаний ни свыше, ни от… господина О’Лири, ни от его людей к тому моменту не было. Или… вы здесь как раз от него? Нужно было вернуть его на место, туда, вниз?..
— Не важно. Где он сейчас?
— Сейчас… Если задуматься, я его нигде не видел. Должен был быть в изоляторе на втором этаже. Спросите ещё у кого-то.
— Ясно.
Мишель Лири скрыла своё раздражение, и направилась в сторону здания, уточнив перед этим точное расположение изоляторов. Она влетела на второй этаж (а входов хватало) и достигла нужного места. Завалов внутри практически не было, да и песка, устроившего весь этот погром, не осталось от слова совсем.
Наконец-то, она вошла внутрь и…
— Хууу… — издала продолжительный стон: атмосфера внутри не располагала… совершенно не располагала…
Девушке стало не по себе, а дышать — трудно… Она застыла на месте и погрузилась в себя. Стояла в оцепенении, непонимании, отторжении… Стояла до тех самых пор, пока её не окликнули:
— Хватит стоять, пошли.
К этому моменту сюда подоспели ещё двое: с одной стороны Станислав Гауф, с другой — Раск. Первый, потому что не был дураком и намеривался просто «быть поблизости», одним словом, был здесь только из-за Мишель Лири, второй, потому что тоже собирался «быть поблизости», но только из-за Регана О’Лири. Первый первым делом сконцентрировался на девушке: встал рядом и не отходил ни на шаг, нагло нарушая её личное пространство, но совершенно не обращая на это внимания.
Второй же вошёл внутрь и стал всё внимательно изучать, рассматривать и комментировать.
— У нас была точно такая же картина, — сказал Раск.