— Ты закончил на том, что я «сама всё знаю», но видишь ли — я что-то ничего не знаю.
— Сама ведь не даёшь и слова молвить.
— Даю, говори.
— Так вот… — Станислав Гауф задумался. — Ещё ты знаешь, что он признался, как выполнял поручения Ганца Йохансона.
— И правда, знаю… Удивительно. Так может ты уже перейдёшь к тому, чего я не знаю?! Знать самому и не длиться с женой — плохо!
— Сегодня… Ну… Кроме посещения квартиры и других моментов, — Станислав Гауф бросил взгляд на кошку. — Сегодня я впервые увидел запись того допроса… До этого… Я знал всё в основном со слов других людей и просто пересказывал, но вот сегодня… я увидел всё воочию… К слову, это Третий Помощник Регана О’Лири посодействовал, его Раском звать, хороший ма…
— Не отходи от темы.
— И не думал. Хороший малый в общем этот Раск…
— Значит, ты видел запись того допроса, и что там… всё так плохо?
— Знаешь, — Станислав Гауф снова начал издалека, — когда я узнал о «странностях» со смертью Ежи, думаю, я… я испытал некоторое разочарование…
— Ты хотел сказать: «…Я испытал разочарование, когда узнал, что "странности" были связаны только с его смертью»? — уточнила Саена Гауф.
— Может, и так… — Станислав Гауф не стал спорить с женой. — Однако, — его голос стал бодрее, — начав сопоставлять кое-какие мелочи, это разочарование сменилось… Потрясением?.. Нет… Чем-то другим… Скорее… чувством, когда всё встало на свои места, понимаешь?
— Я пока ничего не понимаю, но ты продолжай.
— Ты знала, что первый, кому… кому он признался в «сотрудничестве» с Ганцем Йохансоном был… именно Ежи?
— И что с того? Ежи тоже заодно с директором Йохансоном?
— Это вполне… удобное умозаключение, но давай сейчас отойдём от него, хорошо?
— Хорошо.
— По факту именно Ежи поднял всю шумиху, организовал допрос и развернул следствие. Именно он предпринял первые шаги в сборе информации и улик. А сейчас… Сейчас он единственный из «казнённых», чья смерть имеет «странности» и к чьей персоне начинают уделять всё бо́льшее внимание…
— Так его смерть имеет странности или нет, ты так толком и не объяснил?
— Видимо, да.
— Я поняла, — Саена Гауф стукнула кулачком о ладонь. — Вывод: Юрий Ежи может быть жив и может иметь отношение к каз… ночным убийствам!
— Да… у некоторых следователей тоже начинают зарождаться подобные мысли…
— Но… у тебя другое мнение?
— Как сказать…
— Говори как есть.
— О, ещё одно, — Станислав Гауф снова начал издалека (или, быть может, ему было трудно совладать со своим потоком мыслей?). — Знаешь, за всё время, что я проработал вместе с Мишель, она… она всегда была, скажем так… осторожна с людьми… Нет, чтобы было понятнее: чрезмерно осторожна с людьми. Со всеми людьми. В том числе и со мной: когда мы только-только стали напарниками досталось мне… немало. Наверное, она была уверена, что меня приставили к ней «намеренно»…
— Даже хуже, чем в тех ситуациях, о которых я знаю?
— Да. Думаю, я рассказывал далеко не всё, но сейчас это не имеет значения… Это было давно. Забытое старое. Речь о другом… Как бы сказать… В общем, она была со всеми людьми осторожна, буквально со всеми, как с огнём. Даже с теми, кто был ей… интересен… или с теми, кто был совершенно безобидным и невинным.
— Я поняла, буквально со всеми. В принципе, сходится с тем, как прошло наше знакомство.
— Нет, — Станислав Гауф улыбнулся жене, — ты не видела и десятой части. Я и сам знаю немного, да и никогда не претендовал на роль её психотерапевта, но, всё-таки, какие-то явные вещи вычленить был в состоянии. В общем, когда дело касалось сближений, особенно если кто-то делал первые шаги сам… То… Представь, как если бы человек осознанно превращался в… неадекватного ублюдка, не думая о том, какой вред тебе может причинить? Вот это про неё… Собственно, именно поэтому она практически ни с кем не общалась — с ней просто никто не смог сблизиться, а большинство — даже не начинали.
— Я поняла. Она сама обрубала всё на корню… Назовём это, хм, «характером». Можешь не продолжать. Я так понимаю, ты клонишь к тому, что неожиданно во всей этой закономерности появилась трещина?
— Скорее, самая настоящая дыра. Тот день… — Станислав Гауф стал ворошить память. — В тот день через нас прошли сотни школьников: из обычных семей, богатых компаний, влиятельных кланов, — но… но «он»… Он. Её отношение… За один день она изменилась сильнее, чем за все годы нашего знакомства. Такие вещи замечаешь не сразу… По крайней мере, мне удалось переосмыслить всё произошедшее только сейчас…
— Хочешь сказать, это не просто «любовь с первого взгляда»?