Станислав Гауф пожал плечами, не зная что ответить. Он продолжил:
— А ещё… Помнишь, я рассказывал про его стычку с бабкой из Кудо?
— Да.
— Чем больше я прокручиваю тот день, тем всё больше убеждаюсь… убеждаюсь только в одном… Всё было осознанно: он знал… знал кто перед ним и знал… знал, что я наблюдаю…
Сама того не заметив, Саена Гауф стала серьёзнее. Мрачность её мужа передалась и ей; даже если захочет, она не станет шутить о его «бурной фантазии»: слишком задумчивым он был, слишком сосредоточенным, — слишком убедительным.
— А уже ночью, — продолжил Станислав Гауф, — убили старика, который был вместе с той бабкой.
— Те клановые тёрки?
— Да, клановые тёрки… — повторил Станислав Гауф, прокручивая в голове те события. — Там же нападение и на Антимагический Департамент было…
— Кому-то явно нравится их разрушать.
Станислав Гауф издала смешок, после чего продолжил:
— …«Он» был с Мишель в тот день, когда она наткнулась на склад с «консервацией». Знаешь, как он всё это объяснил во время допроса?
— Как?
— «Необычные совпадения тоже случаются, и, очевидно, это был именно такой случай».
— И не поспоришь, — Саена Гауф не знала, смеяться ей или плакать. — Но… Но если всё это известно и… если, как ты думаешь, всё это не случайно… то… то почему его дело не изучают более детально?
— А кто перед тобой сидит, — рассмеялся Станислав Гауф. — Я принимаю участие в расследовании большей части этих дел, особенно после переезда Мишель.
— И правда…
— Но людей, которые разгребают всё это болото, уйма, — Станислав Гауф улыбнулся жене. — О некоторых ты и сама слышала.
— Ты о?..
— Например, был один нудный следователь, его звали Джеймс Харрингтон.
— А, это…
— Да, оно самое… О, а я ведь тебе ещё не говорил, только Мишель. Тебе понравится.
— Ты о чём? — спросила Саена Гауф.
— Ещё до «знаменитого» допроса, признания Ежи и попадания в Антимагический Департамент, именно Харрингтон допрашивал «его» в полицейском участке… Тот самый Харрингтон, который был намертво «распят» прямо перед местом своей работы.
— Тогда… Тогда почему…
— Потому что… Во всем… Виноват… Ганц Йохансон.
— Директор Йохансон… Но… но он же всё-таки и вправду может быть виноват? Разве нет?
— Да.
— Тогда?
— Как я и сказал, если раньше я знал бо́льшую часть информации со слов других, то сегодня… сегодня я увидел запись допроса собственными глазами, и знаешь, что я тебе скажу? — Станислав Гауф чуть приблизился и положил свою руку на руку жены. — Если… Если Караак, которого допрашивали, и Караак, которого мне доводилось видеть… Если… Если это один и тот же человек, то… То без сомнений первый… Первый — самая настоящая подделка…
— Подделка?..
— …А второй…
— Второй?..
— Второй тот самый… тот самый человек… — Станислав Гауф замолчал.
— Какой человек, Стан? — спросила Саена Гауф, загнанная врасплох поведением своего мужа.
— Человек, о котором… о котором столько говорила Мишель… — Станислав Гауф сжал руку жены. — Человек, растворяющийся на фоне всего… На фоне всех… Тот… Тот самый… Тот, кто стоял за всем… Стоял с самого начала… Он… Он и есть тот самый «Призрак», о котором столько говорила Мишель…
— Призрак, стоящий за всем… — повторила Саена Гауф, не зная верить наслово или воспринимать всё как затянувшуюся шутку.
— Знаешь, — продолжил Станислав Гауф, — Мишель… Мишель, бывает, говорит странные вещи. Сначала я не понимал её… ход её мыслей… да и подобного рода умозаключения с её стороны я тоже не всегда понимал… Но сейчас… Оглядываясь на все те моменты… Сейчас я понимаю их. И понимаю, что именно она имела в виду. Что именно подразумевала под этим… словом.
Саена Гауф молчала, не зная как правильно реагировать на подобные умозаключения и неожиданные перемены в муже. Но ясно было одно, ни спорить, ни иронизировать она больше не собиралась: если он делает подобные причинно-следственные связи, значит, он имеет на это какие-то веские причины. Это точно не может быть бездумным помешательством или… или она выходила замуж за совершенно другого человека, которого подменили буквально сегодня днём. Такого просто не могло случиться!
Станислав Гауф посидел ещё немного рядом с женой, после чего отодвинулся и стал как ни в чём не бывало доедать остывшую еду. Несмотря на хаос в его голове, он обрёл какое-то внутреннее успокоение, как он сам и сказал: его посетило чувство «когда всё встало на свои места».
— Не хочешь завтра куда-нибудь сходить? — Станислав Гауф заговорил первым, опередив «подбирающую-чтобы-сказать» жену; она тут же бросила на него вопросительный взгляд; он ответил: — На работу завтра не нужно. Хочу провести время с тобой.