— Думаешь, они что-то затевают в тени от нас?
— Да. Я уже кое-что пробила по своим каналам…
— Ты своего дядюшку-опекуна имеешь в виду?
— …всё-то ты знаешь. Так вот, помнишь, года два назад, мы были в американском посольстве (нам тогда дело с поддельными паспортами поручили), там был приметный мужчина такой, помощники или как-то так?
— А! Джон Грин, он ещё долго рассказывал нам про ферму с магическими животными, которой владеет его родственник.
— Точно-точно. Он самый. Так вот, за последний месяц он уже не раз встречался с серьезными представителями нескольких семей, как оказалось, входящих в Магический Совет, а также с кем-то из Антимагического Департамента. Да так тихо и неприметно, что очень немногие проследили эту связь. Могу предположить, что у них какие-то общие дела. Моя интуиция подсказывает: разберёмся в этом — разберёмся более-менее во всём.
— Значит, с завтрашнего дня начнём мешаться у них под ногами?
— Ха, не спи, напарничек! Мы занялись этим уже сегодня.
— А ведь точно… То-то ты их злила так сегодня. Даже директор школы был этим так доволен, застав случайно несколько перепалок, что с радостью сам завел с тобой диалог, хотя на всех других просто разорялся. Меня тоже не обошла эта печальная участь — как ребёнка отчитал. Не устаю поражаться тебе.
— Дорогой мой друг, пора бы уже запомнить: ко всем есть поход, — игриво сказала Мишель Лири.
Правда, её торжествующее лицо тут же переменилось, когда напарник знал, чем ответить и как поддеть её:
— Неужто? Как вспомню того школьника — тот самый, которого ты так ласково «мальчиком» называешь — так думаю, что и на старуху бывает проруха. До сих пор смешно, как сначала тот злыдень из Антимагического Департамента до него докапывался, а потом ты — а ему всё хоть бы хны. Смотрел на вас, как на первоклашек.
— Не провоцируй меня! Тебе повезло, что мне пришлось это делать. Я уже вижу, как бы он тебя на ноль помножил и как бы ты из-за стыда трижды под землю провалился. Не гони беса, напарничек. Понял?
— Не злись. Я просто пошутил. Честно. Извини…
Довольная своим напором, Мишель Лири, гордо отвернувшись, направив взгляд в окно, стала накручивать небольшую прядь своих волос на палец. Парень рядом уже привык к такому поведению: это был её победоносный жест. На какое-то время повисло молчание, пока девушка не прервала его резким возгласом:
— Останови. Приземлись там, — заговорил она. — Не мог бы, пожалуйста, сам всё завезти?
— Что? Ладно… Стоп! Но что случилось? — спросил напарник, став немного рассеянным от неожиданности. Заговорил он уже после того, как припарковал флайм, на котором они летели. От чего девушка быстро ответила, уже выйдя за дверь. Вид у неё был приободрившимся.
— Несанкционированное использование магии. Думаю, это сойдёт, — сказала она довольная, как слон. — Спасибо большое. До завтра. Передавай привет жёнушке, — и удалилась, ничего не выслушав в ответ.
— Использование магии?.. Разве мы этим занимаемся? — непонимающе промямлил парень. — А ну её, вечно о чём-то своём думает.
Флайм взмыл и двинулся дальше.
Глава 41. Найти виновных (часть 12)
(От 1 лица)
Прошло уже около двух-трёх часов с того момента, как мы с Хаён расстались, как я начал своё блуждание, как говорится, куда глаза глядят. Это не значило, что у меня совершенно не было цели: идти и думать — это тоже цель. Были и другие дела, но время меня не торопило, что позволяло полностью отдаться прогулке в эту прохладную ветряную погоду. Более привлекательным моё «путешествие» делала теплая форма, которую ветер (временами сильный и очень холодный) был совершенно не способен пронзить, а также небольшое пламя, которое не только согревало руки и делало пространство вокруг меня в целом более комфортным, но и освещало редкие тёмные места без единого лучика света (даже Луны было не видать), в которые я изредка мог забрести.
Вот таким, погруженным в себя и беззащитным, никого не трогающим школьником (о чём ясно говорила моя форма), меня неожиданно окликнули. Даже несмотря на то, что говоривший имел мягкий, немного нагловатый, но всё равно приятный голос — женский голос, — который, думаю, можно было бы сравнить с одурманивающим пением русалок, заманивающих в свои сети невинных странников, я дернулся: не от испуга, а, скорее, от неожиданности.
— Значит, мой мальчик, тебе «совершенно в другом направлении»?
Голос был громок, а отсутствие людей в этом месте (старая небольшая площадь с памятником в центре одному волшебнику, которого, к слову, нынче считают, мягко говоря, плохой личностью… отчего можно с уверенностью сказать, что это достояние скульптуры, посвященное конкретно ему, является чуть ли не единственным сохранившимся изваянием), так вот отсутствие людей не оставило другого варианта, кроме того, что обращение адресовано именно мне.