Я лишь восклицал через каждое предложение: «Не может быть!», или: «В это трудно поверить!» и старался каждой мышцей своего лица выразить недоумение, что выходило у меня даже лучше, чем у какой-нибудь театральной актрисы.
Девушка рассказала всё быстро, уложившись чуть больше, чем в одну минуту. Затем повисло молчание. Я всё также держал её за руку и продолжал выражать неверие. Митсуко Кудо сидела и смотрела уничтожающим взглядом.
— Вот я и нашёл тебя, — молчание было прервано, когда появился седовласый старик. — Госпожа, вы тоже здесь. Эта девушка…
— Я знаю!
Казалось, теперь он понял, почему ещё до его прихода у нас были такие лица.
Я даже не пытался думать о том, как всё пойдёт дальше — я не верил в благоразумие людей из клана Кудо. Ждать нужно было худшего, и оно быстро наступило.
Седовласый старик синтезировал густую бурлящую лаву. Самую что ни на есть настоящую. Пока её было немного, но она повисла в воздухе, как ястреб, пикирующий вниз, готовый поймать свою жертву. Он сказал:
— Пойди сюда, девочка!
Эта магия принадлежала исключительно клану Кудо, хотя схожее по составу и свойствам волшебство было доступно и другим в мире. Они очень сильно любили пытать и убивать им своих жертв. К тому же, это было грозное оружие для боёв, способное пробивать и сжигать множество других слэмов. Оно было эффективно ещё и потому, что даже несколько капель кипящей лавы доставляли противнику сильные повреждения и травмы при прямом контакте. Боль от ожогов этой густой жидкости, представляющей из себя расплавленные породы с температурой около 1200°C, значительно влияет на концентрацию операторов магии. Говорят, что слэм для неё создал их давнишний предок, а вдохновение и озарение пришли к нему, когда он посетил и провёл долгое время на вулкане Фудзи, который с 2053 года погрузился в воду, как и практически вся остальная часть уже не существующей Японии.
Я, отойдя в сторону с Хаён, украдкой бросил взгляд на Мутсуко Кудо, хотя и знал, что она давно одобрила действия старика, если сама не натолкнула его на них, о чём свидетельствовал хитро-возведённый барьер из чистых кварков, в широком радиусе вокруг нас. Его основной целью было выиграть время до прихода ненужных лиц, особенно директора школы. Её волшебство скрывало магические колебания внутри, не давая людям снаружи ощутить их, а способных на это в школе хватало.
— Не загораживай эту убийцу, — ответила она на мой взгляд. — Её нужно поймать и обезвредить!
— Я не против… — сомневался я. — Но зачем он использует столь опасную магию, она и так сдалась бы, верно? — я посмотрел на Хаён. К моему счастью, она ничего не ответила и не кивнула. — Лучше скорее сообщите следователям, пускай они арестуют её! — лёгким, как укус комара, ударом в шею, я вырубил ничего не подозревавшую девушку. Она упала, а я повернулся к двоим. Я знал, что вероятнее всего, АДовцы предупреждены о том, что какое-то время нужно не вмешиваться и не подавать виду, ибо люди из других спецслужб могли заподозрить неладное.
Единственный выход — обратить к себе внимание и обойти барьер, при этом не выходить за рамки «он точно не школьник!», ведь я люблю спокойствие. Если немного подумать и постараться, то привлечь внимание Ганца Йохансона не должно стать серьёзной проблемой. Тем более, двое сильно недооценивают меня и более чем уверены, что я не знаю о непроницаемом барьере.
Старик уже стоял возле лавочки, прикрывая старушку Кудо, будто ей может что-то угрожать. Видимо, его рефлексы работали на автомате. Главное, что я отошёл и увёл Хаён подальше от двоих. А то, что теперь они были рядом друг с другом и напротив меня, лишь улучшило позицию, так как теперь ни один из них не сможет напасть сзади, что было вполне реализуемо до этого. Школьники уже сидели на парах — рядом никого не было. Ещё и АДовцы постарались, судя по всему.
— Молодец-молодец, — довольно сказал дед. — Теперь передай её нам, а мы доставим следователям, — а по лицу было видно, как он уже жаждет отыграться на ней за своего члена семьи. Лава никуда не делась: ещё одна причина усомниться в правде сказанных им слов.
Митсуко Кудо поддержала седовласого старика. Казалось, для них всё уже решено и кончено.
Я нагнулся и, приподняв Хаён, положил её в более «правильную» позу, так как в старой она могла запросто себе что-то вывихнуть или отлежать. Затем повернулся к двоим, и сказал своим самым доброжелательным голосом: