Фабиус указал рукой на поток пылинок, и Борн снова уставился в «зеркало».
Пылинки крутились и манили его. Это была ловушка, хитрая ловушка, вытягивающая «душу»…
Демон вздрогнул и внимательно посмотрел в безумные глаза Фабиуса.
— А ну, прочь! — воскликнул он, выталкивая мага. — Прочь отсюда! Прочь, не то она пожрёт и тебя, и меня!
Уже во дворе они отдышались и по-иному посмотрели друг на друга.
Фабиус был тяжёл и крепок, и Борну пришлось приложить немало усилий, чтобы выволочь его из башни без телесных увечий.
Да, они были очень разными: демон и человек. Но страсть к познанию роднила их.
Потрясённый гибелью души сына, Фабиус совсем не впал в маразм, как казалось Борну. Он искал решение и, похоже, нашёл его.
Зеркало было накопителем энергии сущего. Магией, притягивающей и душу, и средоточие огня, и зацикливающей их движение.
Да, душа движется, потому она и живая.
Души гибнут в артефактах, потому что лишаются движения. Не все одинаково быстро, но два года было слишком большим сроком.
Душа Дамиена давно погибла, если вообще сумела уцелеть и не попасть кому-то в желудок в первые же секунды после гибели.
И всё-таки Фабиус искал и надеялся. Но ему повезло, что зеркало не засосало его самого.
Борн обнял потрясённого приятеля и повёл на кухню. Там была водка, и можно было приготовить яичницу.
И поговорить, наконец, по-человечески, или как это ещё называется, когда двое рискуют доверить друг другу самые глубинные мысли? Чёрные и тяжёлые, как ад, что у них внутри.
***
Водка была крепкая, но пили её — как воду.
Оба. И демон, и человек.
— Я стоял и смотрел в небо, а снежинки ложились мне на лицо и таяли, — вспоминал Фабиус. — Они обретали во мне палача. Их направлял ветер, безжалостный, словно рок. Они не могли избежать гибели, потому что были частью стихии. Но человек — сильнее стихий. И я начал поиски. Ведь я — человек, а не безвольная капля застывшей воды.
Демон слушал и кивал.
Разум на то и дан, чтобы прокладывать путь в мироздании согласно собственной маленькой воле. Заблуждаться, кружить, обманываться, но всё-таки иногда делать шаг.
— Я боялся сказать тебе, ведь ты получил своё, — продолжал Фабиус. — Твой сын вернулся к тебе…
Демон покачал головой:
— Он не помнит меня. Не помнит своей жизни в аду. Это не мой и не твой сын, а кто-то новый, чужой. Молодой и необузданный, как стихии, связавшие этот мир.
— У неё привычки Дамиена… — тихо сказал Фабиус.
— И порывистость Аро, — вздохнул Борн. — Но пора признать: Диана — суть что-то иное. Её душа прошла через сито этого мира, подобное твоему зеркалу. И изменилась.
Фабиус зябко повёл плечами:
— Как ты думаешь, Дамиен… Он мог уцелеть в аду?
Борн снова вздохнул. Он не верил, что такое возможно, но признался:
— Не знаю.
— Но если ты нашёл портал в ад… Наверное, ты мог бы?.. — Фабиус замялся.
— Да, — кивнул демон, понимая, какое страшное испытание он готовит себе. — Я попробую выяснить, что стало с душой Дамиена.
«Безумец, — стучало у него в висках. — Сатана только того и ждёт…»
Борн мотнул головой, отметая трусливые мысли.
— Я спущусь в ад и попробую отыскать очевидцев тех страшных событий. Адские твари любопытны. Возможно, они знают, что стало с душой мальчика, — повторил он, отсекая себе лазейки к отступлению.
— Я могу отправиться с тобой! — горячо откликнулся Фабиус.
Погибнуть маг боялся только от старческой немощи, и в горячности забывал про тех, кому могла понадобиться его забота.
Про Диану и Алиссу с ребёнком, про слуг и деревеньку около острова.
— На разведку я пойду один, — отрезал Борн. — Ты не так подвижен, как я, и не знаешь ада. А после, когда я вернусь… — «Если вернусь» — отозвалось эхом. — Тогда и решим, как быть дальше.
Фабиус неохотно кивнул, и Борн спросил его, чтобы переключить:
— А как ты назовёшь сына Алиссы?
Магистр задумался, налил водки в два стакана: рюмки кухарка запирала на ночь в сундук, вместе с другой дорогой посудой.
— Я ещё не придумал имени… — Он почесал бороду. — Может, это оттого, что я не видел его близко? Давай-ка просто за Алиссу и новорожденного?
Они чокнулись и выпили.
Борн улыбнулся:
— Ты должен быть счастлив, маг. Люди, как демиурги — создают тела…
Он вздрогнул и замолчал.
— Зачать ребёнка — дело простое… — отозвался Фабиус, не замечая потрясения, отразившегося вдруг на лице демона. — Но пока не вырос хорошим парнем — отчего бы мне быть счастливым?