— Вы должны говорить мне о ремонте дорог! Говорить о привилегиях цеховым мастерам, это вы понимаете? Вы знаете, сколько разбойников на дрогах Вирны? А сколько хлеба на городском складе? Хватит ли до нового урожая?
Она нервничала, не находя самых верных и убедительных слов.
Вот Александэр — тот умел рассуждать на хозяйственные темы. Жилка управленца сидела в нём глубоко, глубже спеси.
— Прочь! — выдохнул Борн и уставился на Грабуса враз покрасневшими глазами.
Трусливый магистр опрометью кинулся из зала.
Ханна обернулась и только сейчас увидела мрачное лицо демона, стоявшего за спинкой трона.
— Не сердись, он просто глуп. — Ханна развела руками. — А сама я не знаю, с чего начать. Вопросами управления поместьем мой муж, Александэр, всегда занимался сам. Вот и в Йоре, несмотря на его паранойю, царил удивительный по нашим временам порядок. Я шла к ней ночной дорогой, но не видела ни разбойников, ни поборов стражи на входе в город. Если бы не виселицы возле ратуши, город был бы прекрасен…
Борн шумно вздохнул, и Ханна утвердилась во мнении, что он тоже мучим проблемами городского благополучия.
— А где сейчас Александэр? — вдруг спросила она. — Всё так же стоит, замерев в своей клетке?
Борн кивнул. Он совсем забыл про эту скульптуру в углу библиотеки.
— А что если… — Ханна замялась, стиснула кисти рук, но договорила. — Что если мы выпустим его и заставим заняться вопросами городского управления? Александэр мог бы возглавить новый совет…
Эти слова дались ей нелегко: на висках выступили капельки пота, глаза заволокло влагой. Неужели ей снова придётся видеть возле себя ненавистного мужа?!
Александэр был всё так же противен Ханне, но дело-то своё он знал… Демон грозен, он заставит мужа подчиниться и служить на благо людям!
Борн вскинул голову и посмотрел на Ханну с удивлением.
— Ты готова его простить?
— Я же не в спальню его возвращаю, — нахмурилась Ханна. — В конце концов, он же хотел стать правителем. Но быть правителем — это не задницу на троне просиживать! Пусть работает как правитель. Нечего торчать в клетке бездельником!
Борн заглянул в её влажные глаза и вдруг улыбнулся.
Радость озарила его лицо, как огонь, пробежав под кожей внутренним светом. Он стал похож на сосуд, в котором горел огонь.
— Да будет так, смертная! — провозгласил он. — Сегодня ты подарила мне надежду.
Ханна несмело улыбнулась его радости.
— Я стерплю, — прошептала она. — Мне придётся теперь говорить с ним и выслушивать его, как и других. Но я выдержу это, если он сумеет быть полезным Вирне. Если же будет неполезным…Я… Мы…
Ханна сжала пальцы в кулаки.
— Мы повесим его за саботаж, — весело закончил её фразу демон. — И это будет уже соблюдением первого нового закона, принятого новым советом. Виселица за саботаж и отказ трудиться на благо мира людей!
Ханна с облегчением кивнула.
Да, вот так она могла поступить с мужем — повесить его по закону! И она будет тщательно следить, чтобы этот мерзавец не оступился!
— Ты хочешь пообедать, госпожа, или мы успеем выпустить Александэра и посетить экзамены для новых студентов академии?
— Экзамены? — удивилась Ханна. — Разве они бывают не для тех, кто закончил учёбу?
— Это — особенная учёба, — пояснил демон. — Нам нужен отбор. Мы должны принять в обучение тех из детей, кто уже ощущает в стихиях хотя бы живость. Наука магии — сложная.
— Хорошо, — Ханна поднялась с трона. — Ну её, эту еду, я слишком взволнованна. Идём уже и закончим всё неприятное, а потом посмотрим на молодёжь. Может быть, там уже есть юные маги?
— Ну, один-то — точно есть, — усмехнулся Борн. — Я сам велел ему приехать в столицу.
***
Александэр растерянно моргал. Он сам не понимал, как вообще мог существовать в том замедленном времени, куда засунул его Борн.
Сейчас, когда ему вновь вернули возможность привычных ощущений, бывший бургомистр никак не мог обрести душевное равновесие.
От такого можно было и спятить — плотное, почти неподвижное время и попытка поднять руку, которая тянется часами.
От помешательства Александэра спасла приверженность магии. Он был привычен к её обрядам и ритуалам, и сознание его оказалось хоть немного, да подготовленным к страшному шоку временной «клетки».
Борн с усмешкой налил вина и протянул его бывшему бургомистру Йоры и мужу Ханны, неудачливому наследнику трона, Александэру, урождённому Сорену.
Несмотря на все эти «титулы», сейчас он был жалок. Даже одежда обвисла — видно, её носитель здорово похудел в клетке.
Александэр поднял руку так, словно она была каменная, с трудом сжал пальцы на бокале. Неловко поднёс к губам.