— Это не такой простой вопрос, маг, — выдохнул он.
— А чего в нём сложного? — удивился Фабиус. — Тебя держит на земле долг перед Ханной? Так зеркало в Вирне работает. Ты мог ещё вчера вытянуть душу её дочери из трона, создать тело. Ты же не какой-нибудь чёрт, а даже они лепят довольно сносных големов.
— И что это будет? — поморщился демон. — Сумасшедшая девица с полуразложившейся душой?
Он встал и взялся инспектировать винные запасы Александэра, перебирая бутылки и сравнивая их крепость.
— Поищи-ка, нет ли тут бутылки-другой торского? — предложил магистр.
— Может, водки? — Водка была плотнее и давала хоть какую-то иллюзию сытости, а демон был голоден.
— Алисса будет ругаться, — вздохнул магистр. — Она полагает, что водка без закуски вредит моему желудку.
Борн хмыкнул, и на столике, где уныло лежало разрезанное на дольки мочёное яблоко, возникло блюдо с жареным гусем.
Одна нога у птицы преступно отсутствовала, а в другой торчал здоровенный нож. Похоже, Борн стащил её прямо из-под носа трактирщика или его голодного посетителя.
— Ну, давай тогда водки. — Магистр Фабиус охотно взялся за нож и отрезал гусю вторую ногу. — Не пропадать же добру!
Он выпил, потёр покрасневшие нос и щёки и объел с ножки хрустящую корочку.
Борн тоже срезал немного мяса с аппетитно-румяной грудки, откусил и нахмурился: выглядела гусятина вкуснее, чем оказалась на вкус.
Всё-таки если ты создан, чтобы питаться душами, хоть как-то утоляет голод только вино, когда, испаряясь, щекотит тебе горло.
— А почему сразу сумасшедшая? — спросил Фабиус прожевав. — Душа — она же живучая. Юрос Саворский писал, что души магистров и в аду могут жить долго, если не попадут в котёл Сатаны.
Демон прикрыл вспыхнувший алым глаза, чтобы не смущать мага. Само слово «душа» вызывало у него сейчас обильное отделение жидкостей во рту.
— Я вижу, как душа Софии превращается в стража порога. — Демон без всякого удовольствия проглотил остатки мяса. — Я знаю, маг, ЧТО представляет из себя душа стража. Я пользовался порталами тысячи лет. И они были не разумней собаки.
— Тогда перестань париться, — предложил магистр, обгладывая ножку. — Времени у тебя ещё много. Ты обещал вернуть Ханне дочь через год, вот и вернёшь. А что там останется к тому сроку — вина не твоя. Ты же не знал, что фурия заточила душу девочки в трон.
— Не знал, — кивнул демон. — Но это меня не оправдывает.
— Ты слишком щепетилен для порождений ада, — рассмеялся Фабиус. — Плюнь, может через год это само как-нибудь рассосётся.
— Но как? — удивился Борн.
Он налил полный бокал водки и выпил одним глотком.
— Люди не бессмертны, — развёл руками магистр. — Твоя Ханна может заболеть и… Ты не подумай, я не желаю ей зла, но…
— Или погибну я, — тихо сказал демон и глаза его помутнели.
Магистр нахмурился:
— Это ты с чего вдруг такое придумал? Тебя же сам Сатана не смог укокошить?
Борн криво усмехнулся.
Магистр искренне не понимал, что земля — это не ад, подвластный Сатане до самых корней. Никто не сможет противостоять изменчивому в его логове. И если Борну не удастся проникнуть в ад тайно, его путешествие за душой Дамиена закончится так, что и врагу не пожелаешь.
— Путь в ад может открыться прямо сегодня ночью, — разглагольствовал тем временем магистр. — В полночь мы отправимся на зерновой склад, удвоим там стражу. Ты же видел: камень, что остался от старого трона, уже разогрелся и скоро земля разверзнется прямо под ним. Я могу пойти с тобой в ад, я готов… Я…
В комнате раздался почти неуловимый звук, словно лопнул мыльный пузырь, и возле стола с жареным гусем возник Хел.
Рубашка демонёнка была разорвана и забрызгана человеческой кровью, глаза лихорадочно блестели.
Борн посмотрел на него, вскочил, и тело его исчезло с таким же едва уловимым звуком, распавшись на мельчайшие и всепроникающие флюиды.
— Что случилось? — воскликнул Фабиус.
— В ратуше Вирны бунт! — произнёс парень.
— А где Диана? — Магистр вскочил и схватился за кристалл, вспыхнувший на груди.
***
— Быстрей! — крикнул Хел и сдавил коленями бока Фенрира.
Чуткий конь и сам наддавал так, что в ушах у Дианы гудело от стука копыт.
Она уже видела за невысокой оградой из стриженного кустарника ров, отделяющий резиденцию правителя от обширного парка за ратушной площадью, и подъёмный мост с подозрительно суетившейся вокруг него стражей.
Механизм моста был самый простой: деревянное полотно на цепях. Поднятое — оно перекрывало проём ворот.
Фенрир нёсся через парк, перемахивая кусты и огибая ещё редкие человеческие сборища.