Рин видела фотографии, но не встречалась ни с Кэрол, ни с детьми. Она хочет узнать о них больше.
Я уверяю Рин, что Кэрол, похоже, заботится о брате и оберегает его. Рин, похоже, не убеждена.
Телефон Штейн завибрировал. Она извинилась и отошла в угол комнаты, чтобы ответить на звонок. Достала из сумки блокнот в кожаном переплёте. Записала что-то на свой золотой Montblanc.
Когда она возвращается, её лицо напряжённое. «Полиция нашла Тоно. Нам нужно ехать».
«Можем ли мы найти такси в этом районе?» — спрашиваю я Рина.
«Да, но это может занять некоторое время. Будет быстрее, если я тебя отвезу».
Я бросаю взгляд на Штейн. Она кивает в знак согласия. Открывает блокнот и показывает Рин адрес.
Рин исчезает в своей спальне. Когда она появляется, на ней синие джинсы, кроссовки и оранжевая футболка. Она несет сумочку через плечо и…
В её руке связка ключей. Она ведёт нас вниз и запирает входную дверь додзё.
Задняя дверь ведёт в небольшой гараж. Машина Рин — седан Toyota Yaris цвета электрик. Через несколько минут мы уже бродим по переулкам Сибуи.
«Тоно в баре, и полиция за ним наблюдает, — говорит Штейн. — Конго хочет, чтобы мы встретились с ним на командном пункте».
«Куда мы идем?» — спрашиваю я Рина.
Рин не отрывает взгляда от дороги. Она не задаёт вопросов, не хочет знать, что происходит. «Это в Синдзюку, — говорит Рин, — но в стороне. Я пытаюсь добраться туда, минуя самые оживлённые районы».
Сибуя и Синдзюку — соседние районы к западу от центра города. Рин объясняет, что оба района популярны, но у Синдзюку репутация похуже. Районом заправляет якудза.
Паутина улиц пугает. У Рин есть GPS на приборной панели, но она не следит за ним. Слева и справа я замечаю ярко освещённые площади, яркие цифровые рекламные щиты и мигающие неоновые вывески. Маршрут Рин ведёт нас по тёмным переулкам. Чистые, современные улицы Сибуи сменяются узкими переулками, заполненными караоке-барами, ресторанами и дешёвыми отелями — теми, где номера сдаются почасово.
Рин выключает фары и резко останавливается в тёмном переулке. Она указывает на залитое тёплым светом заведение. «Вот адрес, который ты мне дал», — говорит она.
Я впечатлён. Она знала, как избежать внимания.
Улица застроена барами и двухэтажными киссатенами.
Традиционные киссатэны — это кофейни с дружелюбной атмосферой. Современные киссатэны ничем не отличаются от винных баров. В них подают еду, напитки и кофе. И те, и другие имеют лицензию на продажу алкоголя.
Как и многие другие заведения, включая додзё Рина, это заведение занимает первый этаж. Второй этаж обслуживает
как жилое пространство.
Рин паркует «Тойоту» в переулке, в двухстах футах от дома.
Штейн достаёт телефон и звонит Конго. «Мы где-то рядом», — говорит она.
Из трубки раздаётся трескучий голос Конго. «Я пришлю за тобой», — говорит Конго. «Где ты?»
«Пожалуйста, поговорите с нашим водителем».
Штейн передаёт трубку Рин. Они обмениваются короткими репликами на гортанном японском. «Хай», — говорит Рин. «Хай. Хай».
Рин отключает вызов и возвращает телефон Штейну.
«Они идут».
Мой взгляд обводит улицу. По обеим сторонам припаркованы машины. Среди них грязный тёмный фургон. На полпути к улице стоит большой белый грузовик. Его задние двери открыты, и мужчины разгружают деревянные ящики с бутылочным пивом. Двое разгружают грузовик, складывая ящики на тротуаре. Двое других несут ящики в один из баров.
Рин включает заднюю передачу и заезжает в переулок. Конго, должно быть, велела ей не попадать в поле зрения.
Я смотрю в зеркало заднего вида со стороны пассажира. С другого конца переулка к нам подходит мужчина. Он подходит со стороны машины Штейна и стучит в пассажирское окно.
Это капитан спецназа, одетый в гражданское. Удивительно, что он ночью без солнцезащитных очков.
Штейн поворачивается к Рин: «Спасибо. Пожалуйста, иди домой и забудь об этом».
Я спешился и остался в тени со Штейном и капитаном. Выключив фары, Рин сдал назад, свернул в переулок и уехал.
Мы следуем за капитаном на улицу. Люди ходят туда-сюда, заходя в бары. Те, кто выходит, держатся на ногах не так уверенно. Он ведёт нас в киссатен, на который нам указал Рин. Там тускло освещённый зал, за столиками сидят посетители.
С одной стороны бар и кабинки. Женщина средних лет стоит за длинной деревянной барной стойкой. Освещение в комнате исходит от вольфрамовых лампочек в красных бумажных чотинах, или японских фонариках. Фонари сделаны из тонких бамбуковых рамок, а бумага украшена японскими иероглифами.
Женщина кивает капитану, когда мы проходим мимо. В дальнем конце бара есть задняя дверь. Рядом с задней дверью — лестница, ведущая на второй этаж. Капитан провожает нас в жилую зону.