Наша хозяйка поднимает руку и указывает на обстановку гостиной. Штейн сидит на диване, Пирс — на стуле поодаль от неё, а я — на таком же стуле напротив Пирса. Разговор Штейн с Пирсом выглядит более интимным. Сидя сбоку, я чувствую себя более отстранённо.
На журнальном столике стоит телефон с чёрным экраном. Пирс нажимает кнопку, и раздаётся женский голос: «Таля, принеси нам, пожалуйста, три кофе».
«Minuteman идет очень хорошо», — отмечает Штейн.
«К нашей работе существует значительный интерес. Конечно, есть и чисто исследовательская составляющая. Но нашу работу также используют для лоббирования».
«Как это работает?» — спрашивает Штейн.
«Мы не просто придумываем исследования, которые нужно провести, и статьи, которые нужно написать», — говорит Пирс. «О нет. Спонсоры, имеющие право аргументировать свою позицию, обращаются к нам за исследованиями. Мы проводим исследование, пишем статью. Наши работы используются для подкрепления аргументов клиента. Вся отрасль работает таким образом. Другая сторона тоже так делает. Те, кто хочет разобраться в проблеме…
могут читать исследования, рассматривающие вопросы со всех сторон. Они могут принимать объективные решения».
Я осматриваю офис. Впитываю его роскошь. На стенах висят фотографии. Фотографии Пирса с тремя президентами-республиканцами, двумя премьер-министрами Великобритании, канцлером Германии, президентом Франции. Пирса фотографировали с высокопоставленными военными и политическими деятелями по всему миру. Он много путешествует.
«Вы смогли передать привет Биллу Бауэру?»
— спрашивает Пирс.
«Боюсь, что нет», — говорит Штейн. «Его убили в тот день, когда нас вызвали в Ливермор».
Штейн внимательно смотрит на Пирса, оценивает его реакцию. Он выглядит искренне удивлённым. «Боже мой. Как он умер?»
«Кто-то убил его за работу, которую он выполнял в лаборатории».
«Что же это может быть, ради всего святого?»
«Мы надеялись, что вы нам расскажете», — говорит Штейн. «Вы сказали, что Бауэр работал с «Минитменом»».
«Да, его специальностью было распространение ядерного оружия. Он писал аналитические доклады по этому вопросу. Он изучал технологические возможности стран. Рассматривал эти возможности в геополитическом контексте».
«Он работал над Японией?»
«Попутно. Большая часть его работы была посвящена Северной Корее и Китаю. Северной Корее — из-за её ракетных разработок, интенсивных испытаний и исследований по миниатюризации боеголовок. Последнее также было специальностью Ливермора. Он также работал над количественной оценкой ядерного потенциала Китая. Все эти вопросы представляют значительный интерес для Японии. Но как он умер?»
«Его убили», — говорит Штейн. «Убийца украл устройство, которое он построил в лаборатории. И все его записи».
Я наблюдаю за Пирсом, чтобы обнаружить явные признаки обмана. Он выглядит искренне взволнованным, но, возможно, он мастерски владеет искусством лжеца.
«Не понимаю, — говорит Пирс. — Какой прибор? Какие записи? Большая часть его работы носила академический характер».
Он построил инициатор для ядерной бомбы «Толстяк». Он также построил действующую модель бомбы. Подлинная во всех отношениях, за исключением плутониевого ядра и инициатора.
Эту работу финансировал Minuteman».
Штейн пристально посмотрел на Пирса. Впервые он, кажется, растерялся. Он ищет ответы. «Конечно, мы это сделали. Как я уже сказал, это было чисто академическое задание. Для него этот проект был, по сути, хобби. Его интересовала конструкция бомбы «Толстяк». Каковы её исторические недостатки. Насколько легко или сложно было её изготовить».
«Разная скорость разрушения деталей», — говорю я. «Полоний в инициаторе, например, быстро разлагается. Если его регулярно не менять, мы можем столкнуться с тем, что запускаем неисправные устройства».
«Да, — говорит Пирс. — Но «Толстяк» был гравитационной бомбой, совершенно устаревшей. Позже мы построили гораздо меньшие по размеру гравитационные бомбы. «Минитмен» финансировал работу Бауэра в академических целях. Более того, он написал для нас несколько статей бесплатно. Всё сложилось удачно для всех».
«Только Бауэр мёртв», — говорю я, — «и его дочь почти умерла. Она всё ещё в больнице».
«Брид, я вообще не понимаю, какое отношение всё это имеет к „Минитмену“. Поэтому мы профинансировали часть исследований Билла.
Это не преступление. Пирс выпрямляется на стуле и поворачивается к Штейну. «Аня, я возмущен этим допросом».
«Это не допрос, Алан», — говорит Штейн мягким, примирительным тоном. «Мы здесь не в официальном качестве. Нам любопытно. Потому что Билл Бауэр занимался очень интересной работой. Откуда финансировалась работа Бауэра? Ливермор отказался её финансировать, поэтому Ливермору она не показалась интересной. „Толстяк“ устарел. Работа была дорогой, и всё её финансировал „Минитмен“».