– Слушай, – присел рядом Виктор. – Я не хочу, чтоб ты померла. Я даже не хочу, чтоб ты болела. Тебе нужно хорошо есть. Красное вино, говорят, здорово помогает от всяких там… малокровии. Я принес.
– Зачем? – слабо улыбнулась Оля. – Зачем вам нужно мое здоровье?
– Это мое дело – зачем да почему. Но ты сейчас поешь.
– Вы же знаете, у меня не получается.
– Я такие вкусности принес! Сначала глотни вина. Потом отдохни. А потом, знаешь, само пойдет.
– Вы такие эксперименты уже проводили с девушками в этом погребе?
– Не проводил. Никаких девушек. Просто понравилась ты мне.
– Если бы все так выражали свои чувства, женщины жили бы в концлагере. Каждый человек кому-то нравится.
– Ерунду ты порешь. Я жду, когда ты привыкнешь. Ну, чтоб не сбежала.
– А милиции вы не боитесь?
– При чем тут милиция? Ты захотела у меня пожить, спрятаться от этого верзилы, который всегда за тобой таскается.
– Это я за ним таскаюсь. Я люблю его. Он убьет вас, если найдет.
– Не найдет. В общем, так. Или ты ешь, или я силой в тебя все это заталкиваю.
– Не надо. Я буду есть.
Оля проглотила пару глотков вина из кружки. У нее сразу закружилась голова. Но она решительно взяла коробочку с салатом, отломила кусочек мягкого хлеба. Еда была вкусной, но утомляла, как тяжелый труд. Оля заставила себя съесть кусочек мяса. Вдруг почувствовала голод, но поняла, что больше есть нельзя.
– Мне нужно полежать, – сказала она. – Вы это оставьте, я доем потом.
– Я домой сбегаю и опять к тебе спущусь, – поднялся Виктор и встретил прямой взгляд голубых глаз, потемневших от ненависти.
Он выбирался из подвала с плотно стиснутыми зубами. Он может на куски себя порезать, но ее ненависти от этого меньше не станет. А у него рука больше не поднимется, чтобы ударить ее.
* * *– Не буду скрывать, – сказал Сергей голубоглазому подавленному мужчине. – Время, конечно, здорово упущено. Если похищение происходило на улице, нет следов ни машины, ни обуви. Кроме того, мы не можем исключать, что ее просто сбили. И увезли в другое место.
– Вы считаете, что ее, может, больше нет в живых? – сдавленным голосом спросил Олег.
– Во время поисков ничего не исключают. Человек может пить где-то на даче с друзьями, а его нужно искать по полной программе: в моргах, больницах. Кстати, вы или милиция там искали?
– Вы знаете, я разведен с женой. Она мне обо всем рассказала только сейчас. Забыла она про меня в таком состоянии. Парень Оли, я знаю, разыскивал, но, по-моему, только тех, кто видел ее в тот вечер. Короче, он сам не вынес и пытался покончить с собой. Сейчас его вытаскивают. Просто Ромео и Джульетта.
– А не могла она от такой любви с кем-то другим…
– Нет. Он для нее – все.
– Снимок принесли?
– Конечно. Я еще один Игорю Горохову оставил. Он собирается дать объявление об Олином исчезновении в эфире. Может, поможет?
– Вполне возможно. Испугать похитителя, правда, тоже может. К сожалению. Но пытаться нужно. А вы не спросили у жены, Олю никто не преследовал?
– Об этом речи быть не могло. У них большая любовь с Никитой. Он парень сильный, крупный, одну ее редко оставлял. Никто бы не решился.
– Открыто – да. Но возможны варианты. – Сергей взял снимок. – О! Красавица какая. Такую не заметить нельзя. В общем, я обращусь к операм из разных отделений для начала. Надеемся на лучшее, но начинаем с неопознанных трупов. Извините. Просто приглашать будем не мать, конечно, и не возлюбленного, который с жизнью собирался расстаться, а вас. Как вы?
– Ужасно. Но буду вести себя в рамках.
– Я надеюсь на лучшее. Знаете, таких девушек сразу не убивают. – Олег вздрогнул. – О господи, простите еще раз и поймите – срабатывает профессиональный багаж похожих историй. И немного интуиции. Мне кажется, мы ее найдем.
– Если вы… Если вы найдете Оленьку, я ваш человек навсегда.
* * *Под наблюдением энергичной незнакомки Никита проглотил несколько ложечек черной икры, съел кусочек ананаса и хотел только одного: чтобы его настойчивая посетительница, которая даже маму вытеснила из палаты, наконец ушла. Она рассказывала ему о лучших курортах мира, о том, что происходит по ночам в элитных клубах, небрежно называла имена, которые он слышал только по телевизору, и пристально смотрела серыми глазами, в которых чувствовались сила и терпение. Она не раздражала его, уже не казалась совсем чужим человеком. Он даже поверил в ее доброжелательность. Но она мешала ему думать об Оле. Чувствовать Олю. Спать и видеть сны об Оле. Это страстное желание постоянно принадлежать Оле он считал своей надеждой. Значит, она есть. Значит, пройдет время и она найдется.