— Они забрали Давину, — наконец-то произнесла она.
Злость яркой вспышкой полоснула по сознанию.
— А что же Марсель?
— Он пытался их найти и остановить, но не успел. — На время в кабинете повисло тягостное молчание. — Ведьмы завершили жатву.
Клаус перевёл взгляд на окно: да, там царила ночь, однако ни ветра, ни дождевых капель, бьющих по стеклу, слышно не было.
— Давина мертва, Ник.
Прозвучавшая в голосе сестры боль поразила Клауса: неужели Ребекка успела привязаться к юной ведьме? Как глупо…
Однако вслух он сказал совершенно иное.
— Землетрясение?
— И не только. Город на самом деле мог сгореть, если бы ведьмы не закончили ритуал. Но, Ник, Марсель подружился с Давиной. Я тоже. А она всё ещё не вернулась. Неужели четыре девочки умерли лишь ради того, чтобы ведьмы снова обрели силу?
Что ж, значит, Агнесс не солгала, но оставлять нападение без ответа Клаус не собирался. И кто знает, к каким последствиям приведёт возвращение ведьмам контроля над магией. Пока Давина была жива и находилась в его доме, магию контролировал он, Никлаус. Ведьмам же оставались жалкие остатки. А теперь что?
— Гримуар, похоже, у Элайджи, — сказал Никлаус, желая направить тему разговора в другое русло.
При упоминании имени брата Ребекка дёрнулась.
— Кэтрин пока ничего не выяснила?
— Нет.
Едва Клаусу удалось встать, и он тут же оперся на подлокотник дивана. Его не в первый раз сражали с помощью магии, даже шею когда-то ломали, но подобной реакции он за собой раньше не замечал. Боль в голове мешала думать, не давала сосредоточиться. В этом было что-то знакомое, а что именно — он не понимал.
Когда Никлаус покинул кабинет, для него не стало сюрпризом, что сестра не пошла следом за ним.
Проходя мимо комнаты Хейли, Клаус заметил Надю, сидящую в кресле напротив кровати. Девушки о чем-то переговаривались, и Клаус, остановившись в дверях, решил прислушаться. Какое-то время его не замечали, и тогда, услышав шаги на первом этаже, Клаус даже собрался уходить, как вдруг…
— Она толкается!
На губах Хейли заиграла улыбка, но стоило Никлаусу обнаружить своё присутствие, подойдя ближе, и та тотчас исчезла.
Клаус заметил, что в глазах Хейли поблёскивают слёзы. Видимо, волчица снова убивалась из-за перебитых по его приказу сородичей. Оставаться рядом с ней не имело смысла. Хейли его не переваривала и даже не пыталась это скрыть, а нервировать беременную ему лишний раз не хотелось. Преждевременные роды семья ему точно не простит.
Дверь за его спиной с тихим скрипом закрылась, и Клаус пошёл обратно в кабинет. Голова от боли разрывалась так, словно внутри неё играл оркестр, и больше всего на свете ему сейчас хотелось тишины и покоя. Но громкие голоса, доносящиеся снизу, вынудили его изменить маршрут.
Ребекка и Марсель спорили. Его протеже нервно размахивал руками и мерил комнату размашистыми шагами.
— Что здесь происходит? — с приглушенным рыком спросил Клаус, раздосадованный внезапной помехой.
— Марсель хочет забрать тело Давины у ведьм.
— Если ему так хочется, то пусть забирает.
На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Марселя.
— Если ведьмы вернули силу, то это будет небезопасно, — нерешительно проговорила Ребекка.
— А от меня-то вы чего хотите?
— Нам не помешает твоя помощь.
— Нам?
— Да, Ник, нам. Я пойду с Марселем.
Услышав это, Клаус резко выдохнул. Нет, он не против кровопролития. Парочка смертей — вполне подходящее развлечение на ночь глядя. К тому же, он ведь должен отплатить ведьмам за этот жуткий треск в голове…
Французский квартал встретил их неприветливо. Сила ведьм струилась по улице, она ощущалась в воздухе, в ветре и даже в камнях.
Клаус невольно передёрнул плечами. Ведьмы праздновали возвращение силы. Они чувствовали себя победителями, ведь теперь они не зависели от Марселя и могли творить свою магию, не оглядываясь на желания нынешнего короля.
Один шаг, другой, и вскоре их путь закончился возле старой церкви, той самой, в стенах которой Давина Клэр обрела своё убежище.