«Змеиный язык… Называть нас всех… Старыми именами… Очень сожалею… Смерти твоей дочери… Ее семьи… Нелепое событие… Тех, кого совсем не знал… Ради внука… Илларион остался жив… Простим и забудем… Ни в коем случае не претендую… Дом только твой… Видеться… Позволь… Нет другой надежды… Меня легко найти…Соленый Нос…»
Ларик отложил листы и невидяще уставился на рыболовный крючок у меня в ухе. Я прямо-таки почувствовал, как мысли, точно волны, бьются у него в голове, а когда он открыл рот, я даже вздрогнул – вдруг он, как и та телеграммная штуковина, возьмет да и выплюнет воду.
- Здесь написано про меня, - проговорил Ларик, и мне показалось, будто ему под язык напихали ваты.
И мы с ним стали искать какой-нибудь адрес среди обрывков письма, чтобы понять, кто это написал, и нашли его, то есть кое-как собрали по частям. И само собой, Ларику, как и мне, захотелось узнать, кто такой этот Соленый Нос, который писал письма такому человеку, как Жадюга, да еще и жуть какие трогательные.
Вечером я терроризировал бабушку до тех пор, пока она не сдалась и не рассказала мне, что вся семья Жадюги – его жена, дочь и муж дочери погибли при пожаре, когда сгорел верхний этаж серого дома с колоннами и лошадьми. И что маленького Ларика кто-то, чтобы спасти, просто взял и выбросил из окна. Ему повезло – он упал прямо на кучу травы во дворе. Да к тому же его угораздило приземлиться точнехонько на домашнюю собаку. Он даже не поранился. Чего нельзя сказать о собаке – ее просто расплющило. Еще бабушка рассказала, что семья Жадюги была самой обычной, только уж больно несчастной из-за его жуткого характера.
На следующее утро мы с толстощеким облазили весь погоревший дом, до самого последнего кирпичика. Толстые Щеки был занят тем, что рассуждал, сколько может стоить такой особняк, если его привести в порядок и покрасить как следует. Я ему не мешал, а думал о своем – искал кое-что, вернее, я вбил себе в голову, что должен найти причину – почему начался пожар.
- Ты дурак, - радостно отозвался Толстые Щеки, когда я поделился с ним своими планами, – спустя столько-то лет.
Что вообще можно найти в заброшенном доме? Там совсем не было мебели, только в комнате, где обитал Жадюга, - то, что Ларик еще не успел перетащить к себе, чтобы попытаться починить. Стены были голые и мрачные, и повсюду гулял ветер. И конечно, как и говорил Толстые Щеки, я ничего не нашел. Кроме надписи мелкими корявыми буквами на стене. Кто-то просто окунул палец в сажу и написал: «Серебряный Ветер». Мы с толстощеким решили, что, может быть, так когда-то называлось это место – имение с прудом, садом, за кованым забором. И, может, лес когда-то не был таким густым и колючим, а дышал романтикой, как в стихах, которые время от времени нам задавали учить наизусть в школе.
Дом стоял, отвернувшись от всего мира, уткнувшись в чащу.
На следующий день мы с Лариком выкатили из единственного на весь поселок гаража старый мотоцикл с коляской. Миллион лет назад, как сказал Ларик, он нашел его на помойке в городе, прикатил сюда и отремонтировал сам, своими руками, без помощи всякого волшебства. И мы с ним поехали по адресу, который был на письме. Толстые Щеки, ясное дело, увязался за нами – каждый, как мог, коротал время в каникулы.
6.Соленый Нос
И ясное дело, по пути мы захватили Аню-Марину. Мы наврали взрослым, что едем все вместе, и Ларик с нами, в кинотеатр смотреть кино на большом экране в 3D. Это были выдумки. Дом, куда мы направлялись, находился в том же городке, где жила Аня-Марина, совсем недалеко от поселка. По такому случаю Ларик переоделся в джинсы, которые не были заляпаны разноцветно краской, а были просто дырявыми.
Мы без труда нашли адрес, который собрали по частям – старинный дом, двухэтажный, с балконом. Нам просто-таки везло на всякую древность. Он стоял на тихой улочке, и на боку у него было написано «Библиотека». Мы переглянулись, а Ларик пожал плечами – сам-то он вообще жил на Почте, и ничего. Мы вошли, поднялись на второй этаж и все разом остолбенели. Среди полок с книгами в кресле-качалке, укрытый пледом, уронив очки на колени и склонив голову набок, похрапывал Жадюга – живой и здоровый. Когда Ларик, видимо, не зная, куда девать волнение, нечаянно задел плечом дверцу шкафа, и она скрипнула, Жадюга вздрогнул, проснулся, нацепил очки, большие круглые, как глазищи у совы, улыбнулся и спросил:
- Хотите что-нибудь почитать, дети?
Голос у него был добрым и мягким, и даже отдаленно не напоминал те хрипы и вопли, которые я выслушивал, когда бабушка пыталась навести порядок у него в логове.