Медленно он отстраняется и откидывается на спинку дивана. Притягивая мою голову к изгибу своей шеи, он начинает медленно водить круговыми движениями по моей спине. Через несколько секунд я чувствую, как мои веки снова тяжелеют. На этот раз я не сопротивляюсь, когда темнота берет верх.
Глава восьмая
Звук открывающейся и закрывающейся двери будит меня. Когда я открываю глаза, то обнаруживаю, что смотрю на шрам на лице Брэндона сбоку. Он ярко-красного цвета, давая мне понять, что рана еще не полностью зажила. Не задумываясь, я поднимаю руку и провожу пальцем по сморщенной коже. Он подпрыгивает от моего прикосновения, но не двигается, чтобы убрать мою руку.
— Это произошло во время аварии?
Кивая, он отвечает.
— Да, но я не уверен как. Я потерял сознание, как только взорвалась бомба.
— Мне так жаль твоих друзей. — Не уверена, почему я это говорю, но я имею именно это в виду.
— Они не были моими друзьями. Они были моими братьями. — Его голос грубый, но не резкий. Как будто говорить о них почти невозможно, и ему приходится заставлять слова слетать с его губ.
Садясь, я обхватываю его покрытую шрамами щеку. Повторяя его действия ранее, я прижимаюсь губами к его губам.
— Мне жаль твоих братьев.
Как только слова слетают с моих губ, он целует меня, не нежным поцелуем, а чем-то яростным и агрессивным; утверждающим поцелуем. Его губы пожирают мои, когда его язык проникает в мой рот. Мягкая ласка внутри моего рта заставляет меня извиваться у него на груди. Поцелуй продолжается и продолжается, заставляя нас обоих задыхаться и желать большего. Да, впервые в своей жизни я хочу, чтобы мужчина прикоснулся ко мне.
Отстраняясь, я говорю единственное, что приходит мне в голову.
— Вау.
Высокомерная улыбка появляется на его губах.
— В точности мои мысли.
Кто-то прочищает горло, и я мотаю головой в сторону двери, ведущей на кухню. Когда я вижу Шейна, стоящего там и смотрящего на нас, я чуть не спрыгиваю с колен Брэндона. Только его руки, обхватившие меня, как тиски, удерживают меня на месте.
— Джули попросила меня приехать за вами двумя, — говорит Шейн, глядя на Брэндона, прежде чем его глаза останавливаются на мне. Я вижу в них легкую толику ревности, но в основном я вижу принятие.
— Мы сейчас придем, — отвечает Брэндон, прежде чем поцеловать меня в висок.
В любое другое время, с любым другим человеком, я бы подумала, что поцелуй был задуман как дружеский жест, но прямо сейчас я знаю, что это способ Брэндона сказать Шейну, что я его. Когда я прижимаюсь к его телу, кладя голову ему на плечо, это мой способ сказать Шейну, что Брэндон тоже мой.
Глаза Шейна вспыхивают, прежде чем он слегка улыбается мне.
— Ну, по крайней мере, теперь мне не нужно смотреть «Сумерки».
Я рассмеялась, что, я не была уверена, что когда-нибудь сделаю снова. Именно поэтому я обожаю Шейна. Он хороший мужчина, и когда-нибудь он найдет хорошую женщину, но это буду не я.
— Если ты думаешь, что это спасет тебя от «Сумерек», то ты сумасшедший.
— Хорошо, но на этот раз ты платишь за ужин. — Он усмехается, прежде чем развернуться и пойти обратно на кухню.
Руки Брэндона снова сжимаются вокруг меня.
— Надеюсь, ты понимаешь, что больше не ходишь с ним на свидания.
— Почему нет? — Да, я притворилась дурочкой. Я хочу услышать, как он это скажет. Мне нужно, чтобы он это сказал.
— Потому что ты моя. Ты была моей с тех пор, как Джули впервые показала мне твою фотографию.
— Что? — спрашиваю я, шокированная его словами.
— Сразу после того, как она переехала к тебе и Кристен, она прислала мне фотографию вас троих. Как только я увидел твою сексуальную маленькую рыжую головку с застенчивой улыбкой, я понял, что сделаю тебя своей.
— Но я тебе не понравилась, когда мы впервые встретились. — Мне неприятно даже вспоминать тот день, но мне нужно понять, что он говорит.
— Это не так. Когда ты назвала мне свое имя, это заставило меня подумать о твоем брате. Я знаю, это не оправдание тому, что я вел себя как полный осел, но это правда.
— Извини за Ди…
— Не надо. — Он останавливает меня, прежде чем я могу продолжить. — Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова извинялась за то, что сделал этот ублюдок.
— Но ты сказал…
Он снова перебивает меня.
— Я наговорил много дерьма, но этим все и ограничилось. Черт. Я не злился на тебя. Я был чертовски зол на себя. Чувствовал, что должен был защитить Джули и Дженни, но я этого не сделал. Я выместил этот гнев на тебе, и за это я извиняюсь.