Я начинаю отвечать, но останавливаюсь, когда Джули просовывает голову в комнату.
— Вы двое идете сюда?
— Да, сестренка, — говорит он, поднимая меня со своих колен, удерживая до тех пор, пока мои ноги не становятся прочно на пол. — Ты готова?
Я смотрю на Джули, затем снова на него.
— Я не знаю, что происходит.
Когда я заснула, нас в доме было только четверо. Судя по звукам, доносящимся из кухни, я бы предположила, что сейчас там полный дом.
— Босс Джули здесь. Он хочет поговорить с тобой о том, что запланировали твои родители.
— Они не знают, не так ли? — я спрашиваю почти отчаянно, пока мой разум перебирает все, о чем мы говорили ранее. Я ни за что не смогу пойти туда, если все будут знать, что произошло в моем прошлом.
Обхватывая своей рукой мою, он начинает качать головой.
— Нет, и они никогда не узнают.
Я выдыхаю, не осознавая, что задерживала дыхание, и почти падаю в обморок от облегчения.
— Да, я готова. — Когда мы заходим на кухню, я вижу босса Джули, мистера Фридмана, сидящего за столом и перекладывающего бумаги. Шейн стоит возле задней двери, тихо разговаривая по телефону, а Джейс держит Джули на руках. Она больше не плачет, но, судя по ее опухшим глазам, сомневаюсь, что ее слезы прекратились очень давно.
— Хорошо, что происходит? — спрашивает Брэндон, прислоняясь к дверному косяку и притягивая мою спину вплотную к себе.
Не поднимая глаз, босс Джули начинает говорить.
— По словам окружного прокурора Миллера, Лилиан Дэниелс отправила документы с просьбой стать опекуном Бетани. На данный момент иск еще не подан. Если Бетани не вернется в родительский дом к понедельнику, документы будут поданы, и будет проведено слушание, чтобы решить, способна ли она заботиться о себе сама.
— Чушь собачья! — говорит Брэндон, и гнев заставляет его тело вибрировать. — Они не могут сделать это дерьмо.
— Боюсь, что могут. Если суд вынесет решение в пользу ее матери, ей придется вернуться с ними в Миссури, — говорит мистер Фридман.
— Думаете, они победят? — спрашиваю я голосом, лишь чуть громче шепота.
— Я хотел бы сказать «нет», но не уверен. Согласно документам, которые твоя мать отправила окружному прокурору, ты страдаешь от тяжелой депрессии, наряду с доказательствами многочисленных госпитализаций по поводу психической нестабильности, так что трудно сказать.
— Я никогда… — я начинаю отрицать его слова, но потом понимаю, о чем он говорит. — Попытки самоубийства. Каждый раз мне приходилось оставаться в больнице по три дня, — говорю я только для ушей Брэндона.
— Но ты была несовершеннолетней. Ничего подобного не происходило с тех пор, как тебе исполнилось восемнадцать, не так ли?
— Да. Единственный раз, когда я была в больнице с тех пор, как была подростком, это после того, как Дин напал на Джули.
— Медицинские записи не подпадают под действие тех же законов, что и судимости. Возраст не имеет значения, — говорит мистер Фридман, очевидно, подслушивая наш разговор.
— Это было больше десяти лет назад. Они действительно могут использовать то, что произошло тогда, против нее сейчас? — спрашивает Брэндон.
— Это кажется неправильным, — вставляет Джейс.
Мистер Фридман наконец откладывает бумаги и поворачивается, чтобы обратиться ко всем.
— Возможно, это неправильно, но таков закон.
— Что мы можем сделать? — спрашивает Джули.
— У Бетани есть три варианта. Она может сдаться и вернуться в Миссури, чтобы жить со своими родителями, где, я могу только предполагать, будут приняты юридические меры, чтобы ей больше не разрешили уехать.
— Этого дерьма не произойдет, — говорит Брэндон, притягивая меня невозможно крепче.
— Она также могла бы попытать счастья в суде. Вполне вероятно, что судья рассмотрит доказательства, имеющиеся у ее матери, и прекратит дело.
— Это то, что, по-вашему, я должна сделать?
— С такого рода доказательствами, это было бы моей рекомендацией. — Мистер Фридман снимает очки и начинает протирать их о рубашку, действие, которое кажется почти отрепетированным.
— Но? — спрашивает Джули, удивляясь, почему мой случай так отличается.
Я знаю ответ, поэтому даю его ей.
— Мой отец.
— Да, дорогая, твой отец. Не уверен, откуда у судьи из маленького городка в Миссури столько влияния, но оно есть. Мистер Миллер сказал мне, что если твой отец захочет, чтобы ты вернулась в его дом, он доставит тебя туда.
— Этого я тоже никогда не понимала, — говорит Джули, все еще прислоняясь к Джейсу.
— Деньги, — говорю я им, приводя наиболее разумное объяснение. — У него много денег, достаточно, чтобы купить что угодно, включая меня.