Тихий стук выводит меня из ступора. Смятение овладевает мной, когда мягкий голос по другую сторону двери прорывается сквозь дымку.
— Бетани? Детка, пожалуйста, выходи. Мне так чертовски жаль.
— Брэндон? — хриплю я, мое горло сжимается, и мир обрушивается на меня.
Боже мой, что я наделала?
Слезы текут по моему лицу, когда я закрываю глаза. Я не могу поверить, что это произошло. Не могу поверить, что сделала это с ним, с собой.
Свет проникает в шкаф, когда дверца медленно открывается.
— Я не знаю, что сделал, но клянусь, если ты выйдешь оттуда, я никогда больше этого не сделаю.
Я открываю глаза и смотрю на него.
— Ты не сделал ничего плохого. Я просто слишком сломлена, чтобы что-то исправить.
Его глаза наполняются болью, когда он качает головой.
— Это неправда.
Прежде чем я успеваю возразить, он соскальзывает на пол и придвигается ближе ко мне.
— Может, ты и сломана, Леди Баг, но, клянусь Богом, я соберу твои осколки и сделаю тебя лучше, чем новенькой.
Когда я чувствую, как его вес опускается рядом со мной, я кладу голову ему на плечо. Мне нужно прикоснуться к нему, почувствовать его силу.
— Я не уверена, что меня можно снова собрать воедино, Брэндон.
Он нежно обнимает меня и сажает к себе на колени. Вместо того чтобы чувствовать себя в ловушке, я чувствую себя защищенной.
— Если это правда, значит мы будем сломлены вместе.
Глава одиннадцатая
Я сижу в зале суда, заставляя свое тело не предавать меня. Пока я пытаюсь подавить свой страх, мой желудок начинает скручиваться. В любой момент меня может стошнить.
— Думаю, мне нужно выйти подышать свежим воздухом.
Брэндон сжимает мою руку, пытаясь развеять мой страх.
— Судья будет с минуты на минуту. Ты не можешь уйти.
— Но я плохо себя чувствую, — говорю я, надеясь, что он позволит мне убежать.
Он наклоняется ко мне и прижимается своим лбом к моему.
— С тобой все будет в порядке. Я обещаю.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем отстраниться и кивнуть.
— Хорошо.
Я перевожу взгляд с Брэндона туда, где моя мать сидит на другой стороне зала суда со своим адвокатом. Удивлена, что мой отец не сидит рядом с ней. На самом деле, он до сих пор не появился. Моя мать продолжает смотреть в заднюю часть зала суда, так что я уверена, что он будет здесь с минуты на минуту, и именно тогда начнется фейерверк.
Прежде чем я успеваю повернуть голову, моя мать замечает, что я наблюдаю за ней. Как только она переводит взгляд на меня, злая улыбка появляется на ее губах. Она переводит взгляд с Брэндона на меня, прежде чем зарычать и отвернуться.
— Почему она так сильно меня ненавидит?
Он не утруждает себя вопросом, о ком я говорю.
— Она не ненавидит тебя, детка. Она ненавидит себя.
— Почему ты так говоришь?
— Я уже сталкивался с такими людьми раньше. Они так сильно ненавидят свою жизнь, что делают все возможное, чтобы окружающие были такими же несчастными. Черт возьми, не так давно я был одним из них.
Я отрицательно качаю головой.
— Ты никогда не был такой, как она.
— Может быть, не так плох, как она, но я причинил тебе боль, потому что чувствовал себя дерьмово из-за того, что не защитил Джули. Я набросился на того, кто был мне дорог, чтобы почувствовать себя лучше. Может, это и не одно и то же, но чертовски близко.
Я не пытаюсь отрицать правду, стоящую за его словами. Да, он действительно пытался причинить мне боль, но нет, он не такой, как моя мать. Он никогда не мог быть таким жестоким. Снова качая головой, просто чтобы дать ему понять, что я думаю, что он неправ, я наклоняюсь к нему и быстро целую в щеку.
— Заткнись.
Он усмехается, прежде чем еще раз сжать мою руку.
— Мои губы запечатаны.
Я подмигиваю ему, прежде чем выпрямиться на стуле. Мысли вихрем проносятся у меня в голове. Так много всего произошло за последнюю неделю, что мой разум не может все это уладить. На следующий день после того, как мы поженились, Брэндон потребовал, чтобы я подала судебный запрет против моих родителей. Я спорила, зная, что это ни к чему хорошему не приведет, но Брэндон спорил дольше и громче, так что я, наконец, сдалась.
Удивительно, но охранный ордер против моей матери был выдан в течение двадцати четырех часов после подачи документов. Ее многочисленные телефонные звонки, письма с угрозами и ожидаемый судебный иск — все это давало основания для немедленного вынесения приговора. В любом случае неудивительно, что приказ в отношении моего отца был отклонен. Не было найдено никаких прямых доказательств, которые связали бы его с действиями моей матери, поэтому у судьи не было другого выбора, кроме как отклонить наше ходатайство.