Я медленно поднимаю на него глаза и вижу, что они наполнены непролитыми слезами.
— Я знаю, что это так.
За последние три года он написал мне много писем. Как и в случае с Брэндоном, я влюбилась в него благодаря этим письмам. Когда он писал мне, он был отцом, которого я всегда хотела иметь в детстве. Он никогда не говорил о Дине или миссис Дэниелс; он просто говорил обо мне как о ребенке. Он писал о том, как я поцарапала колено, учась кататься на своем первом велосипеде, когда играла Рудольфа в рождественском спектакле в школе, как мне всегда нравились две полные ложки сахара в моих хлопьях «Чириос». Он писал о вещах, которые заставили меня понять, что я в некотором роде драгоценна для него.
— Я хотел бы вернуться и все изменить. Ты не представляешь, как сильно я хочу просто сделать это снова.
— Я знаю, — повторяю я шепотом.
— Дин прикасался к тебе. Он прикасался к моему ребенку, а я не знал, — говорит он. Его голос хриплый, полный боли. — Я привел этого монстра в наш дом. Я женился на этой суке и привел этого ублюдка в твою жизнь. Это была полностью моя вина.
Слезы текут по моему лицу, когда прощение наполняет мое сердце.
— Это была не твоя вина.
Его голос повышается, когда он прислоняется к задней стенке кабинки.
— Я должен был знать, что происходит в моем собственном доме. Если бы я огляделся вокруг, я бы понял, что что-то не так.
Часть меня хочет опровергнуть его слова, предложить ему отпущение грехов, в котором он нуждается, но большая часть соглашается с ним.
— Ты должен был, но ты этого не сделал. Ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить это сейчас.
Он смотрит на меня, и слезы катятся по его щекам.
— Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой?
Я поворачиваю голову к Брэндону, убеждая себя, что он все еще там. Его глаза прищурены к моему отцу, и он выглядит так, словно вот-вот готов наброситься. Оглядываясь назад, я говорю своему отцу правду.
— Ты ничего не можешь сделать, чтобы заставить меня забыть прошлое, но ты можешь помочь сделать будущее лучше.
Он выглядит озадаченным на мгновение, прежде чем проследить за моей рукой к моему все еще плоскому животу.
— Ребенок?
Я не отвечаю на подразумеваемый вопрос. Вместо этого я говорю ему единственное, что он может сделать, чтобы спасти какие-либо отношения со мной.
— Будь лучшим дедушкой, чем ты был отцом.
— Я обещаю.
Мы продолжаем разговаривать еще несколько минут, прежде чем я встаю и прощаюсь. Это был короткий визит, и я могу сказать, что он хочет большего, но это все, что я могу дать ему прямо сейчас. Возможно, в следующий раз я останусь подольше. Возможно, я даже познакомлю его с самым важным человеком в моей жизни, моим мужем.
Я встречаю Брэндона на полпути к бару. Он сразу же обнимает меня.
— Ты в порядке, детка?
Глядя в эти потрясающие глаза, которые я так сильно люблю, я улыбаюсь.
— Прекрасно.
Он быстро целует меня в губы, прежде чем взять за руку и повести к двери. Как раз перед тем, как мы выходим на улицу, я слышу, как Эми Ли поет «Сломленная» в баре. Я тяну Брэндона за руку, заставляя его остановиться, и всего на мгновение вслушиваюсь в душераздирающий текст.
Наконец, я поднимаю глаза и говорю:
— Я больше не сломлена, не так ли?
Он улыбается, притягивая меня в свои объятия.
— Нет, детка. Ты не сломлена.
Перевод: Виктория Горкушенко
Редактура: Sunshine
Вычитка: Sunshine
Обложка: Ленчик Кулажко
Оформление: Ленчик Кулажко
Переведено для группы:
vk.com/stagedive
t. me/stagediveplanetofbooks