– Простите, господин...
– Мы одного возраста. Может, перейдём на «ты» хотя бы в неформальной обстановке?
– Как пожелает господин...
– Моё имя Степан, – представился, протянув руку через стол.
Неуверенно протянула в ответ. Пожала тоже неуверенно.
– Долг воина принят, – выдал!
Отдёрнула брезгливо. Вот урод.
Рассмеялся.
Борясь с лежанием воткнуть вилку в очаровательный глаз, приступила к освоению блюда. К которому даже забыла, как подойти с вилкой и ножом.
Первый же самый маленький кусочек лёг в рот. И от умопомрачительного вкуса захотелось стонать в голос.
Степан сделал вид, что не заметил моей реакции. Хотя я заметила, как он пытается подавить улыбку.
Осилив лишь половину стейка, снова выпрямилась, в ожидании очередной команды.
– Этот чайник с холодным зелёным чаем, этот с чёрным. Выбирай, наливай, пей. Чего сидишь, привыкай к самостоятельности.
Легко сказать. За любое неверное движение или излишнюю инициативу от хозяина я получала, как следует. Да по любому поводу. Пусть я – садомазохистка в некотором роде, но только в принципиальных случаях.
Надо же, у меня ещё остались принципы? Самой смешно.
Пробую оба чая, наливая на донышке. И тот и другой отлично утоляют жажду, освежают и бодрят.
Мой язык давным – давно забыл что такое вкусное и сладкое, а рот, что такое прохладное и освежающее.
Наверное, поэтому я поддалась чувствам и раскисла.
– Может десерт? – Спросил вдруг. – В холодильнике есть солидный кусок торта, имеется мороженое, ах да, ещё пирожное осталось со вчерашнего ужина. Очень вкусное, моё любимое.
– Спасибо господин...
– Степан, – поправил, улыбаясь.
– Спасибо, Степан, но если мне дан выбор, можно откажусь? – Спросила неуверенно.
– Почему же? – Удивился.
Выдохнула. Потому что нельзя баловать рабынь!
– Мне достаточно, – ответила другое.
– Может, вина? Отпраздновать наше спасение, а?
– Если позволит хозяин Олег, – осекла.
– Ой, точно, – выдохнул. Призадумался. – Тогда я сам, а то нервы после каждого приключения с господином Ромовым ни к чёрту.
Метнулся, достал бутылку. Суетливо так, будто боится, что куда – то сбегу. Наливает, пьёт до дна.
– Хорошо, – выдаёт протяжно. – Зря отказалась, зря...
Наливает ещё. Теперь смакует.
– А ты хорошо держишь удар, – раздаётся от наёмника.
Повеселел как – то быстро.
– Нет, – не соглашаюсь.
– А улыбаешься только, когда тебя бьют? – Выдаёт неожиданно серьёзно.
Опускаю глаза.
– Ты ни разу не улыбнулась. Ни на одну мою шутку. Неужели я так плох?
Делаю глубокий вдох. Что ж.
– Господин Степан, вам стоит только пожелать, и уверена, хозяин не будет против, – говорю ровным тоном.
А у самой мурашки по коже. Вот же чёрная дыра. Что со мной?
– Овладеть тобой? – Уточняет, а на лицо, будто туча надвинулась.
– Именно, – выдерживаю этот взгляд.
Тяжело вздыхает. Поднимается, на меня не глядя. Подрываюсь следом.
– Сиди, сиди, – отмахивается, продолжая на меня не смотреть.
Выходит, оставляя одну.
– Туалет около умывальника, если что! – Раздаётся с первого этажа.
Выходит из домика. С лоджии прекрасно видно, что он направился к особняку.
Он что... действительно пошёл спрашивать у хозяина?
Даже смешно. Меня трахали пальцами без ведома хозяев их дружки, а у одного сподобилась подруга. Это в первые три года моего рабства, пока я не растеряла всю привлекательность.
Привлекательность... да что ты во мне нашёл, наёмник? Что может привлекать в этом крысином лице, или в фигуре без сисек и задницы.
Хочешь секса? Здесь куча сладких молодух.
Или хочешь быть благодарным? Если так, не трогай меня. Просто не трогай. И в душу не лезь, воин долбаный.
Сижу, ожидаю смиренно. Разморило так, что не заметила, как уснула.
Открыла глаза от мягкого прикосновения к плечу. Вскочила, как ошпаренная, уронив назад стул. Степан смотрит с иронией.