Кейт прикурила сигарету и вставила ее между трясущимися пальцами Дэвида. Он благодарно кивнул и глубоко затянулся.
— Мне следовало прикончить его. Но у меня не хватило духу.
Кейт знала, что Патрик одобрил бы действия Дэвида. В глубине души Кейт тоже одобряла их.
— Еще одно. У Билли есть приятель в полиции по фамилии Баркер. Работал здесь много лет назад. Не позволяйте Билли использовать свои связи, чтобы выйти сухим из воды, ладно?
Кейт и Дженни уставились на Дэвида. Это было как манна небесная.
— Они близкие друзья?
— Достаточно близкие, до сих пор время от времени встречаются. Телефон Баркера есть дома в записной книжке.
— А вы его знаете?
Дэвид пожал плечами и ответил вопросом на вопрос Дженни:
— Думаете, он может быть замешан?
— Почему вы спрашиваете?
— Честно говоря, я временами задавал себе вопрос, что могло их связывать. Баркер всегда любил женщин — мой старик часто прохаживался на этот счет. Но теперь я думаю, что детишек он любил больше, чем их матерей. Прямо как мой отец, правда? — Голос Дэвида был полон горечи.
— Вам что-нибудь известно о Кевине и Джереми Бленкли?
Парень вздохнул:
— Немного, по правде говоря. Кевин иногда выпивал со стариком, Джереми я никогда не встречал. Думаю, все они чертовы извращенцы. В этом деле наверняка замешана целая шайка. Когда Паркс пришил Кевина, у меня были смутные подозрения, что тут все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но ведь никогда не хочется думать о плохом, так? Тем более, когда плохое может коснуться вас самих. Оказывается, мой старик уже давно состоял в компании извращенцев. Не зря он водил дружбу с Бленкли, называл его всякими дурацкими именами.
— Бленкли дружил с Баркером?
— Я не знаю, но хотел бы знать. Вы должны спросить его об этом, ведь так?
Теперь в его голосе звучал вызов, и Кейт понимала, о чем он думает: если Баркер — легавый, то ему удастся избежать наказания. Именно так всегда думают простые люди.
— Принести вам чего-нибудь?
Он кивнул:
— Кофе неплохо бы, и можно еще сигарет?
Кейт вышла из комнаты. Хотелось спокойно подумать, все разложить в голове по полочкам, а затем уже продолжать допрашивать Дэвида.
Если Баркер действительно в этом замешан, разразится невероятный скандал, и она хотела сначала убедиться в обоснованности подозрений, а уж потом заявить о них во всеуслышание. Она также собиралась довести полученную информацию до Ретчета и проследить за его действиями, дабы он не спустил дело на тормозах без веской на то причины. Наконец у них появилась хоть какая-то зацепка, и Кейт надеялась, что удача их больше не покинет.
Тот, кто за всем этим стоит, явно хорошо защищен. Все до смерти боятся произнести его имя.
Эвелин и Грейс молча сидели вдвоем. Виолетта в больничной часовне молилась за своего дорогого брата.
Казалось, обе пожилые женщины, не сговариваясь, заключили перемирие, понимая, что время для пустых перепалок неподходящее. Кроме того, каждая видела: другую тоже снедает тревога.
Грейс, как всегда, была элегантно одета и причесана, хотя и не вполне соответственно возрасту: бутылочного цвета костюм делал из нее пародию на старомодную секретаршу. На Эвелин было темно-синее платье и, несмотря на прекрасную погоду, ее непременные меховые ботинки.
По направлению к ним шла медсестра, и они обе смотрели на нее с трепетом, обуреваемые нехорошими предчувствиями, всегда возникающими в больницах. Страх перед дурными новостями часто оказывается хуже самих новостей.
Молодая женщина процокала мимо, не удостоив их даже взглядом, и губы Грейс гневно сжались:
— Мы, наверное, для них просто какие-то невидимки, судя по тому, сколько на нас обращают внимания.
Эвелин кивнула головой, соглашаясь:
— Точно. Как только заметно постареешь, пиши пропало. Помню, сколько я голов в молодости вскружила! Уверена, что и вы тоже. Насколько я понимаю, вы много лет работали, Грейс. Чем вы занимались?
Грейс подозрительно посмотрела на Эвелин, силясь понять, не издевается ли та над ней.
— Разве ваша дорогая доченька Кейт ничего вам не рассказывала?
Эвелин смутилась, поняв, что случайно разбередила старую рану.
— Я занималась проституцией много лет, — сказала Грейс с вызовом. — Об этом все знают, Эвелин, и я этого не стыжусь. После того как наш старик смотался от нас, мать практически все время болела, и все получилось как-то само собой.
Эвелин изо всех сил делала вид, что нисколько не шокирована.
— Сначала — красивая девушка, потом — красивая женщина… Меня использовали на сто процентов, выжали, как тряпку. Красота моя поистрепалась, такое случается. Я никогда не была замужем, я просто хотела удержаться на плаву. Я не очень-то люблю мужчин, но вряд ли только из-за моей профессии. Нашему поколению нелегко пришлось — война и все такое. Я тоже хлебнула горя. У меня родился ребенок и вскоре умер, но все равно — рожать без мужа! Это запятнало мою репутацию. — Она с горечью засмеялась: — Одна девушка с нашей улицы тоже родила. К тому времени она уже года три не видела своего муженька, но все же официально состояла в браке, и потому рождение ребенка все восприняли нормально.