— He-а… Вообще-то я с мамашей живу. В этой чертовой дыре мы натаскиваем псов, бои устраиваем. Вот откуда вонь. Собачья моча и кровь. Я на бои этих двоих выставляю, настоящие зверюги. Вырастил и мать и сыночка. Та еще парочка, просто милые щенята! Приходится кормить раздельно, а то загрызут друг друга из-за куска мяса. Но стоит им приняться за работу, будут драться как одна команда, все собаки таковы. Два пса — уже банда, поняли? Кто-нибудь из вас держит собак?
Парень чересчур увлекся разговором, и пленники поняли, что с головой у него не все в порядке. Джеки пожал плечами:
— Да нет, так только, переспал несколько раз.
Парень загоготал, оценив шутку, и псы настороженно подскочили. Хозяин шлепком заставил их снова лечь. Они виновато съежились и облизали ему руку.
— А я люблю собак. Что кобелей, что сучек. Не тех, конечно, которые на двух ногах ходят, ха-ха! Хотя моя телка сначала глядела на собак подозрительно. Скоро она придет сюда, принесет мне чего-нибудь перекусить. Я завяжу вам глаза, пока мы будем трахаться. Надо соблюдать приличия, так ведь? А жаль, у нее чертовски большие сиськи. И она не стесняется их показывать.
Мужчины слушали с откровенным изумлением.
— Малыш Бенни не объяснил вам ситуацию? — спросил скинхед.
Пленники замотали головами, и парень тяжело вздохнул:
— Мне тоже. Он такой. Хотя и отличный парень. Я только знаю, что, если вы вздумаете рыпаться, я должен буду напустить на вас песиков.
Он ухмыльнулся:
— Кстати, гляньте-ка сюда, просто на всякий случай, вдруг вам какие-нибудь глупости в голову взбредут.
Он распахнул дверь, внутрь ворвался поток свежего прохладного воздуха, а с ним еще с десяток собак, ротвейлеров и доберманов. При виде ужаса пленников скинхед засмеялся клокочущим смехом, который, казалось, исходил из самого его нутра. Пинками он выгнал лишних псов, закрыл дверь, и вонь опять стала всепоглощающей. Парень принялся скручивать новую сигарету.
Предстояла долгая-долгая ночь.
Кэти Коллинз смотрела на Сьюзи со страхом и почтением.
— Скажи мне, Сьюзи, где моя девочка?
Сьюзи ободряюще улыбнулась.
— С ней все в порядке. Смотри-ка, вот тебе еще пара сотен. — Она отсчитала из пачки на столике десять двадцатифунтовых банкнот и с улыбкой протянула их Кэти. — Ты получаешь бабки, я возвращаю ее домой к завтрашнему дню, договорились?
Кэти взяла деньги.
— С ней все в порядке?
Сьюзи обиделась:
— Ну конечно же, с ней все в порядке, идиотка. Скажи, я когда-нибудь делала плохо твоим детям?
— Прости, Сьюз. Но ты ведь говорила, будто это ненадолго…
Сьюзи с деланным ужасом возвела глаза к потолку:
— Знаешь что, Кэти? Ты меня просто удивляешь, черт возьми. Я твоя подруга, а ты мне не доверяешь.
— Нет-нет, конечно, я тебе доверяю, — сказала Кэти с несчастным видом. — Но я хочу, чтобы моя дочка вернулась домой. Ей давно пора вернуться.
Сьюзи закурила косяк и выпустила дым через ноздри.
— Забирай деньги и заткни свою чертову глотку, о’кей? О ней заботятся. А теперь катись отсюда.
Кэти слишком боялась Сьюзи, чтобы протестовать. Она сунула деньги в карман джинсов и пошла к двери. Сьюзи крикнула ей вслед:
— Продать ее за три тысячи?
Кэти обернулась, побледнев:
— Кому?
— Я знаю одну пару, они хотят усыновить ребенка.
Кэти покачала головой:
— Нет. Ни за что. Прости, Сьюзи.
Сьюзи пожала плечами:
— Как хочешь. Пока.
Когда Кэти ушла, Сьюзи позволила себе расслабиться. Где, черт возьми, ребенок и через какое время Кэти поймет, что она, Сьюзи, потеряла девчонку? А главное: что Кэти станет делать, когда все откроется?
Глава 4
Дженни и Кейт сидели в кабинете и перекусывали бутербродами, запивая их чаем.
— Ты уверена, что поступаешь правильно, Кейт? — спросила Дженни.
— Нет. Но я не могу не воевать. Я должна быть уверена, что Патрик в безопасности. Если он все-таки выживет, я не смогу оставить его в таком положении, когда надо только сидеть и ждать следующего покушения. Я разговаривала с врачом, и она говорит, что, если даже Патрик придет в себя, он может остаться полуслепым или даже умственно неполноценным. Они сейчас исследуют сгусток в его мозгу, и если решат, что сгусток не помешает операции, то будут оперировать. Но операция и сама может нанести непоправимый вред. Классический замкнутый круг.
Кейт печально улыбнулась:
— Я помню, как делали операцию его дочери. Пришлось сделать отверстие в ее черепе, чтобы опухающий мозг не упирался в кость. Патрик страстно хотел, чтобы девочка выжила, но его желания оказалось недостаточно. Впервые в жизни он не смог сделать так, как хотел. Мне кажется, это сломило его.